— С мамой никаких проблем не возникнет, — заверил меня Нед.
— А как насчет тебя? — спросил я. — С тобой у нас будут
проблемы?
Он замялся, прежде чем ответить: «Не знаю».
Я подумал, что это лучший ответ, который он мог дать.
Потому что ответил честно.
Они ушли, Хадди и Нед направились к «белэру», Эдди к своему
автомобилю. Я задержался у своего, чтобы снять «мигалку», выключить и бросить
на переднее сиденье.
Нед остановился у заднего бампера «белэра», посмотрел на
меня.
— Сэнди?
— Да?
— Он высказывал какие-то предположения насчет того, откуда
взялся этот «бьюик»? Что он собой представляет?
Кем был тот мужчина в черном пальто? Кто-нибудь из вас
высказывал?
— Скорее нет, чем да. Конечно, какие-то предположения
высказывались, но ничего путного никто так и не придумал. Джекки О'Хара,
наверное, попал в десятку, когда сказал, что «бьюик» — элемент паззла, который
никуда невставляется. Ты пытаешься его вставить, вертишь и так, и; этак, но
видишь, что он — красный, тогда как остальные элементы — зеленые. Понимаешь, о
чем я?
— Нет, — признал он.
— Вот и подумай об этом, — посоветовал я, — потому что тебе
придется с этим жить.
— И как же у меня это получится? — Злости в его голосе не
было. Злость сгорела дотла. Теперь ему требовались инструкции. Наконец-то.
— Ты ведь не знаешь, откуда пришел и куда идешь, не так ли?
— спросил я. — Но живешь с этим. Так что не трать на «бьюик» много времени.
Тряси кулаками, вознесенными к небу, и проклинай Бога не больше часа в день.
— Но…
— "Бьюики" есть везде, — подвел я черту.
* * *
Когда все разъехались, Стефф подошла к скамье для
курильщиков и предложила мне чашку кофе. Я поблагодарил, но отказался. Спросил,
нет ли у нее сигареты. Она отшатнулась, чуть ли не в ужасе посмотрела на
меня.., и напомнила, что не курит.
— Собираетесь домой? — спросила она.
— Скоро.
Она ушла. Я остался один на скамье для курильщиков.
В моей машине, в бардачке, лежала едва начатая пачка, но
встать не было сил, во всяком случае, в тот момент. Если уж встаешь, всегда
думал я, то не для того, чтобы тут же снова сесть. Покурить я мог по пути
домой, там съесть «телеужин»… «Кантри уэй» уже закрылся, да и сомневался я, что
Синтия Гаррис обрадуется, вновь и так скоро увидев мою физиономию. Я сильно
напугал ее чуть раньше, но страх Синтии не шел ни в какое сравнение с моим,
когда все сложилось и до меня дошло, что задумал Нед. И тот мой страх был лишь
жалкой тенью ужаса, охватившего меня, когда я смотрел в разрастающееся сияние,
обхватив руками ослепленного мной мальчика, а в ушах, словно приближающиеся
шаги, раздавались гулкие удары. Я смотрел вниз, как в колодец, и одновременно
на поднимающийся склон, словно мое зрение раздвоилось какой-то призмой. Будто я
пристроился к перископу с подсветкой. И очень ясно и четко увидел что-то
невообразимо чужое.., увидел, и не забуду до конца своих дней. Желтая трава с
бурыми кончиками покрывала каменистый склон, который поднимался передо мной, а
потом резко обрывался. Жуки с зелеными спинками копошились в траве, с одной
стороны росли те самые лилии. Сам Обрыв и его подножие находились вне поля
моего зрения, но я видел небо. Пурпурное, в облаках, сверкающее молниями.
Совершенно чужое небо. В нем, сбившись в стаи, летали
какие-то существа. Возможно, птицы. А может, летучие мыши,. вроде той, которую
вскрыл Керт. Они находились слишком далеко, чтобы я мог их хорошенько
рассмотреть. И не забывайте, произошло все очень быстро. Я думаю, у подножия
обрыва был океан, но не знаю, с чего у меня взялось такое предположение.
Возможно, из-за рыбы, которая однажды исторглась из багажника «бьюика». Или
запаха соли и гниющих водорослей. Вокруг «роудмастера» всегда стоял этот запах.
На желтой траве, у края моего окна (если это было окно),
лежало серебряное украшение на цепочке: свастика Брана на Липпи. За годы,
проведенные под чужим небом, свастика заметно потемнела. А чуть дальше я увидел
ковбойский сапог, расшитый, с наборным каблуком. Большую часть кожи покрывала
черно-серая плесень. Боковина сапога прорвалась, и через дыру виднелась
желтоватая кость. Никакой плоти: едкий воздух за более чем десять лет уничтожил
ее, хотя я и сомневался, что отсутствие плоти можно списать только на ее
естественное разложение. Почему-то я подумал, что школьного приятеля Эдди Джи
съели. Возможно, даже живым. И кричащим, если, конечно, он мог дышать этим
воздухом.
Увидел я еще две знакомые мне вещи, также лежащие на траве,
но в стороне от свастики. Во-первых, шляпу с широкими полями, тоже всю в
черно-серой плесени. Не совсем такую, как сейчас носили мы, в семидесятых годах
форма поменялась, но точно стетсон ПШП. Большая шляпа. Ее не сдуло ветром,
потому что кто-то пригвоздил шляпу к земле деревянной палкой. Словно убийца
Энниса Рафферти боялся инопланетного пришельца даже после его смерти и «убил»
самую необычную часть его одежды, дабы гарантировать, что он не встанет и не
будет шагать в ночи, как голодный вампир.
Рядом со шляпой, проржавевшее, почти скрытое травой, лежало
оружие Энниса. Не автоматический пистолет «беретта», какие мы носим сейчас, а
«ругер». Тот самый, каким Джордж Морган отправил себя в мир иной. Эннис
воспользовался револьвером, чтобы покончить с собой? Или увидел приближающихся
врагов и погиб, защищаясь? Да и стрелял ли он вообще?
Эти вопросы так и остались без ответов: прежде чем я смог
приглядеться повнимательнее. Арки позвал Стефф, что бы она помогла ему, и меня
отдернули назад, вместе с Недом, которого я держал в руках, как большую куклу.
Я больше ничего не увидел, но на один вопрос ответ все-таки получил. «Бьюик»
заглотил их обоих, Энниса Рафферти и Брайана Липпи, все так.
И исторг из себя неведомо где.
Я поднялся со скамьи и в последний на сегодня раз подошел к
гаражу. Он стоял на привычном месте, темно-синий, почти как «бьюик», отбрасывая
тень, как настоящий автомобиль. «С маслом порядок», — крикнул мужчина в черном
пальто Брэдли Роучу, а потом исчез, оставив эту странную визитную карточку.
В какой-то момент последнего светопреставления багажник
захлопнулся. На полу валялся десяток дохлых зеленых жуков. Убрать их мы могли и
завтра. Спасать не имело смысла, как и фотографироваться или проделывать с ними
какие-то другие манипуляции. Нас это больше не волновало. Их ждала мусоросжигательная
установка. Завтра я поручу эту работу двум парням. Раздавать поручения — это по
моей части, не зря же я сижу в высоком кресле, да и приятное это дело. Кому-то
достается дерьмо, кому-то сладенькое. Могут они жаловаться? Ни в коем разе.
Могут заполнить бланк Эс-эн и отнести капеллану? Безусловно. Только какой прок?
