Но Жиндия не верила ни единому слову, хотя и не могла отрицать, что Ивоннель Бэнр – необычное создание. Во-первых, эту девчонку назвали в честь величайшей Верховной Матери, которую когда-либо знал Мензоберранзан. Во-вторых, на самом деле ей не исполнилось еще и четырех лет, но при помощи магии малое дитя стремительно повзрослело и выглядело теперь как двадцатипятилетняя женщина. Она была наделена дьявольской хитростью, проницательным умом и загадочными сверхъестественными способностями.
Разумеется, Жиндию разбирало любопытство, но гораздо сильнее была ее ненависть к Ивоннель; однако в данный момент Верховная Мать решила не углубляться в этот вопрос.
– Я призвала тебя, чтобы поговорить о своей дочери, – обратилась Жиндия к Эскавидне.
* * *
– Ты в этом уверен? – в третий раз повторила Верховная Мать Квентл Бэнр.
Ее брат, Громф, на сей раз даже не дал себе труда отвечать и лишь издал нечто вроде презрительного фырканья.
– Закнафейна До’Урдена, отца Дзирта, заставили подняться из могилы, прийти в наш мир с того света, вернули ему душу и даровали новое тело, – произнесла Квентл, глядя в пространство – обращалась она скорее к самой себе, чем к брату. – Если это Ллос освободила Закнафейна До’Урдена из темницы смерти, то возникает вопрос, зачем. А если это была не Ллос, тогда кто? – Она взглянула в лицо Громфу: – Может быть, это дело рук ложной богини Миликки?
Громф в последний момент все-таки сдержался и не хихикнул, хотя его невероятно забавлял тот факт, что сестра считала нужным всякий раз добавлять слово «ложная». Разумеется, Миликки была не менее реальным божеством, чем Ллос, и эти мелкие проявления рабской покорности, притворство и нелепый самообман всегда смешили Громфа. Себя самого он считал слишком важной персоной, чтобы играть в эти игры, и презирал подобные слабости. Он стоял выше глупой возни жриц и бессмысленных споров насчет того, чье божество сильнее и могущественнее.
– Я не обнаружил никаких свидетельств в пользу того или иного предположения, – ответил наконец маг. – С другой стороны, должен признаться, я не слишком усердно старался их найти. На мой взгляд, возвращение Закнафейна – событие незначительное и не стоящее нашего внимания.
– Но все же ты счел нужным явиться в мой тронный зал и сообщить мне об этом, – напомнила ему Квентл, и губы ее скривились в злобной, хищной ухмылке.
– Ты расспрашивала меня о том, что нового произошло на поверхности. Это лишь одна из новостей. Четвертая в списке новостей, как ты можешь заметить, – после восстановления Главной башни тайного знания, открытия врат для телепортации в дворфских городах и строительства деревни хафлингов, имеющей тесные связи с подземной крепостью Гаунтлгрим. Я не поставил бы известие о возвращении Закнафейна на четвертое место, если бы придавал ему большое значение.
– Тем не менее из всех четырех твоих новостей именно последняя является самой важной с точки зрения Ллос, – с упреком заметила Верховная Мать. – Скорее всего, именно она дает нам ключ к желаниям Ллос, к пониманию того, чего богиня ожидает от нас в сложившейся ситуации.
Громф пожал плечами с таким видом, словно сестра болтает о сущих мелочах… потому что для него воскрешение Закнафейна не представляло никакого интереса. За время, проведенное на поверхности, он стал свидетелем и участником восстановления Главной башни тайного знания, которое, казалось, было под силу лишь богам. И тем не менее это предприятие осуществилось без участия демонической Паучьей Королевы или какого-либо другого божества. Используя могущество Предвечного, сидевшего в Гаунтлгриме, в глубокой огненной пропасти, Громф и другие чародеи «вырастили» живую башню, магическое полое каменное «дерево» невероятных размеров и поразительной красоты. Это сооружение заключало в себе сверхъестественную мощь древнего существа, не менее грозного, чем божества Торила.
Громф планировал руководить изучением башни и ее возможностей, а заодно приобретать новые знания, полезные для его целей, и увеличивать собственное могущество. Некогда он считал, что пост архимага Мензоберранзана станет вершиной его достижений, но теперь он открыл для себя новые горизонты.
И какое ему после этого дело до простого воина по имени Закнафейн До’Урден?
– Как удачно, что сейчас архимагом Мензоберранзана является этот Тсабрак Ксорларрин, – произнесла Квентл, пока все эти мысли проносились в мозгу Громфа.
Очевидно, замечание Верховной Матери имело целью уколоть его самолюбие.
Но Громф про себя согласился с сестрой. Чем меньше времени он будет проводить в родном городе, размышлял маг, тем лучше для него. По правде говоря, ему вообще не хотелось здесь появляться. С другой стороны, он прекрасно понимал: если он не станет докладывать Верховной Матери Квентл о текущих событиях во всех подробностях, она может доставить большие неприятности ему самому и его растущей башне.
В этот момент величественные двойные двери тронного зала Бэнров распахнулись, и в дальнем конце длинного и узкого помещения появились три женщины-дроу, облаченные в платья жриц Ллос. Роскошная одежда и драгоценности говорили о высоком положении женщин.
– Ну? – воскликнула Квентл нетерпеливо, стоило посетительницам подойти ближе.
Жрица, которая шла в центре и очень походила на Верховную Мать, за исключением необыкновенно высокого роста, пренебрежительно фыркнула и покачала головой.
– Ничего, – произнесла она. – Ни служанки богини, ни другие демоны, с которыми мы общались, не смогли объяснить возвращение Закнафейна До’Урдена. Оно просто произошло, и все; мы не получили даже намека на то, почему это случилось.
Верховная Мать Квентл приподняла бровь; проницательный Громф догадался, что от нее не ускользнула презрительная нотка в голосе их сестры Сос’Умпту, а также тот факт, что жрица не обратилась к правительнице города по правилам – с упоминанием титула. Громф подумал, что это весьма типично для надменной Сос’Умпту – никогда не выказывать уважения и преданности никому, кроме Ллос. Он ненавидел ее сильнее всех остальных своих сестриц, вместе взятых.
– И никакого намека на то, кто это совершил? – уточнила Верховная Мать.
– Никакого, – отрезала Сос’Умпту. – В ответах множества демонов, допрошенных мной, я не уловила никаких эмоций, лишь безразличие. Это касается даже служанок богини; отсюда я делаю вывод, что йоклол либо получили приказ забыть об этом происшествии, либо им действительно все равно.
– Выходит, Ллос не имеет отношения к возвращению Закнафейна, – вслух размышляла Квентл.
– Сос’Умпту этого не говорила, – счел нужным напомнить Верховной Матери Громф, и собственное замечание доставило ему немалое удовольствие.
Верховная Мать резко обернулась и устремила на брата уничтожающий взгляд, но затем поерзала на троне и снова уставилась в пространство. Она вспомнила, что именно сказала Сос’Умпту, хорошенько обдумала слова сестры и намек, содержавшийся в замечании Громфа.
– Паучья Королева не перестает загадывать нам загадки, – проговорила Квентл.
