Боль этого воспоминания ожгла и оледенила его.
«В тот день я потерял все», — подумал он.
— Нет. В тот день ты сам все отдал, — сказал Одноглазый Лис. — Сегодня ты вернешь это назад.
Голоса умолкли. Талабан летел куда-то, кружась в пустоте.
Под ним, как лампа в ночи, зажглась голубая планета. Он полетел быстрее, и она скрылась вдали. Две кометы пересекли ему дорогу и ушли в грозовые тучи над другой планетой колоссальной величины. Клубы пламени ударили наружу.
Талабан летел все дальше и дальше.
Он снова стал слышать музыку сфер, пульс вселенной. Он жаждал раствориться в ней и жить, подчиняясь ритмам вечности.
— Держись! — велел Одноглазый Лис. — Именно эту дорогу выбрал себе Пробный Камень.
Талабан отвлекся от музыки и стал шарить правой рукой в пустоте.
— Закрой глаза и представляй себе ладанку. Пробный Камень сам придет к тебе.
Кружение остановилось. Талабан неподвижно парил среди звезд. Закрыв глаза, он последовал указанию шамана. Что-то легонько коснулось его пальцев, и он попытался схватить это, но промахнулся. Он повторил попытку и на этот раз уцепился за что-то, и его руку пронзила острая боль. Открыв глаза, он увидел огромную пятнистую змею, вонзившую зубы в его плоть.
Он чуть не разжал пальцы, но преодолел страх и стиснул круглое тулово еще крепче. Змеиные зубы вонзились ему в лицо, и он почувствовал, как яд сочится в его тело.
Это только иллюзия, сказал он себе, и раны исчезли бесследно.
Теперь он держал в руке камень. Из трещины в нем вылезали черви и вгрызались ему в ладонь.
Талабан, сосредоточившись на ладанке, представил себе корабль и обратную дорогу к нему. Черви въедались в запястье, откладывали личинки в артериях. Он чувствовал, как они кишат в его жилах. Из личинок выводились новые черви. Они наполняли грудь, живот, прорывали кожу.
Они пожирали его заживо.
— Помоги мне, шаман! — крикнул он, но не получил ответа.
Что, если это только хитрость и Пробного Камня здесь нет?
Что, если его заманили в ловушку?
Червь, проев его щеку, вывалился наружу.
Вокруг Талабана вспыхивали радуги, и он продолжал сжимать камень в руке.
«Скоро буду дома, — думал он. — Еще немного».
— Ты делаешь мне больно, — сказал голос Криссы. Талабан распахнул глаза и увидел ее, хрупкую, с трещинами, бегущими по кристальной руке от его пальцев. — Зачем ты так?
— Я не хочу причинять тебе боль, — сказал он.
— Мне было хорошо среди звезд. Если ты вернешь меня обратно, я рассыплюсь в стеклянную пыль.
Зажмурившись, чтобы не видеть, Талабан полетел дальше.
Теперь его уши наполнил рев. Чьи-то когти терзали ему лицо, впивались в левый глаз, полосовали грудь. Лев навалился на него, рвал плечо, глодал кость, но Талабан крепко держался за его черную гриву.
«Мне конец, — думал он. — От таких ран я ни за что не оправлюсь».
Голубая планета взмыла ему навстречу, и он стукнулся головой об пол своей каюты.
Рядом застонал Пробный Камень. Талабан, привстав на колени, потряс его.
Пробный Камень открыл зеленые глаза.
— Буду спать, — сказал он и снова повалился на пол.
Талабан положил рядом с ним его ладанку и вышел на балкон. Никаких следов на теле не осталось, но он еще не опомнился от пережитых мучений.
«Глуп ты был, что пошел на это», — сказал он себе.
В его памяти возникла Крисса, и он по привычке хотел прогнать ее образ, но вдруг понял, что больше не страдает от боли потери. Он осторожно стал перебирать воспоминания: прогулки по холмам, покрытым весенними цветами, на которые Крисса старалась не наступать. Как легко и грациозно она выбирала между ними дорогу! Талабан только теперь понял, каким был глупцом. Беспощадно подавляя все мысли о Криссе, он хоронил не только отчаяние, но и радость. Дурак, дурак.
Светили звезды, а на востоке вспыхнул более яркий свет.
Талабан посмотрел туда — и увидел на небе вторую луну.
Море под кораблем заколебалось и стало вздыматься. Талабана швырнуло влево. На верхней палубе кто-то закричал.
Но тут вторая луна исчезла, и море стало утихать. Тогда Талабан, пригвожденный невиданным зрелищем к месту, испытал новое потрясение.
В дверях его каюты возникла мерцающая фигура: старик в расшитой костями одежде из оленьей кожи с белыми, оплетенными бусами волосами и всеведущими глазами.
— В наш мир пришло зло, Талабан, — сказал он и пропал.
Глава 13
Царь богов Ра-Хелъ встревожился, увидев перемены на небе. Он позвал Молодого Старца и сказал, что хочет услышать его пророчество.
Молодой Старей, сказал, что настали последние времена и что будет война между богами. Великие падут, с небес прольются слезы, и зло придет на землю. Но он ничего не сказал о Царице Смерти, ибо время ее еще не пришло.
Из Полуденной Песни анаджо
Явление двух лун вызвало в городах волнение, а затем и панику: от землетрясения восточная стена Эгару покрылась трещинами, а в Пагару рухнули два ветхих дома. В трех других городах обошлось без повреждений, но в Пагару при падении зданий погибло двадцать шесть человек и еще семьдесят было ранено.
Подвижник-маршал послал военных патрулировать улицы, вагарские власти созвали добровольцев на разборку руин, где могли еще быть живые люди. Спасатели откопали старуху и двух малых детей.
В столице грязевиков за Луаном повалилось много глинобитных хижин и обрушилась часть дворца. Илистые воды Луаны, выйдя из берегов, унесли с собой множество жертв.
Подвижник Ану в долине Каменного Льва велел своим рабочим подняться на взгорье за час до катастрофы. Поэтому никто не пострадал, когда внизу разверзлась земля, изрыгая в ночное небо клубы дыма и пыли.
Зато на руднике в трех милях от стройки двадцатитонная глыба песчаника отделилась от скалы, задавив шестерых рабочих; и двух продажных женщин. Мужчины, заранее договорившись с девками, не послушались Ану и поплатились за это жизнью.
К рассвету земля перестала колебаться. Для обсуждения астрономического дива был срочно созван Высший Совет.
Возглавить заседание надлежало подвижнику-маршалу, но он вместо этого поехал в долину, к Ану.
Вновь помолодевший подвижник как раз спускался с горы, ведя за собой длинную колонну строителей.
— Нам надо поговорить, друг мой, — спешившись на лужайке, сказал Раэль.
— Я вижу, ты сердишься на меня, — произнес Ану.
