Испуганная служанка провела его в комнату, и Межана поднялась ему навстречу.
— Господин оказывает великую честь моему дому. К сожалению, я ничем не могу служить вам — ведь строгость расовых законов известна всем.
— Не надо играть в эти игры, милочка, — улыбнулся он. — Твои затейницы предлагают свои услуги всякому, у кого достанет на это золота, в том числе и моим аватарским собратьям. Поэтому не будем ходить вокруг да около. Когда ты в последний раз видела подвижника Балиэля?
— Клиенты ценят мою скромность, господин. Никто не будет ходить ко мне, если станет известно, что я распустила язык.
— Ну что ж, — грустно молвил Вирук, доставая кинжал. — Сейчас я отрежу тебе левую грудь, корова, и мы поговорим без уверток.
— Он был здесь три недели назад.
— Когда он ушел? — спросил Вирук, не убирая кинжала.
— С вашего разрешения, господин, мне придется спросить об этом… затейника, составлявшего компанию подвижнику. Я не слежу за тем, когда гости уходят.
— Позови его.
Межана позвала, и юноша, войдя, поклонился Вируку. Опрошенный, он сказал, что Балиэль ушел сразу после полуночи.
— Ты провожал его до двери? — спросил Вирук.
— Нет, господин. Я заснул.
Вирук, узнав имя и место жительства затейника, отпустил его.
— Надеюсь, вы не станете передавать благородному подвижнику наш разговор, — сказала Межана. — Он очень хороший клиент, и его визиты делают нам честь.
— Сомневаюсь, что он почтит вас опять. Кто знал о его здешних забавах?
— Он приходил дважды в неделю по тем же дням, господин. Я знала об этом, и мои затейники тоже. Экипаж ожидал его в конце улицы, около полумили отсюда. Кучер тоже знал, и многие могли видеть, как он выходит. С ним что-то случилось, да?
— По всей видимости, — беспечально ответил Вирук. — Он хвастун, пустозвон, и никто о нем плакать не стал бы, тем не менее он аватар, поэтому следствие будет продолжено. Сколько он, кстати, платил за свои удовольствия?
— Пять золотых, господин.
— Тебе будет его не хватать.
— Я не люблю терять завсегдатаев. Я думала, что подвижник просто уехал куда-то. Мне известно, что у него есть дом в Бории — может быть, он там?
— Его никто не видел с тех пор, как он вышел из твоего заведения. Ты говорила с ним в тот последний вечер?
— Да, господин.
— Каким он тебе показался?
— Здесь он всегда был весел, господин. Искренне надеюсь увидеть его снова.
Вирук пристально посмотрел на нее, и у Межаны забилось сердце под взглядом его светло-серых глаз.
— Парня, с которым он спал, я допрошу завтра. Пришли его в офицерский корпус, и пусть спросит меня.
— Хорошо, господин. Но могу поручиться: он славный мальчик и никогда не причинил бы подвижнику зла. Он был очень к нему привязан.
— Тогда ему нечего бояться.
На другой день парня положили на кристаллы, и он умер.
…Межана снова застонала от боли. Она не могла больше пошевелиться, и веки у нее отяжелели. Смерть нашептывала ей что-то, как верный любовник.
Узнав о смерти юноши, она отправилась на склад и с помощью двух сильных мужчин погрузила Балиэля головой вниз в бочку с морской водой. Она стояла и смотрела, как он дрыгает ногами и пускает пузыри. После его труп сбросили с причала.
…Чья-то рука коснулась ее. В груди вспыхнул огонь, и Межана закричала.
— Тише, Межана. Дай мне вылечить тебя.
Она открыла глаза и узнала деревенскую девушку, которую отвела в гостиницу к Баджу.
— Мне уже ничем не поможешь, — сказала Межана.
— Посмотрим, — улыбнулась девушка.
Глава 20
У себя в комнатах Межана сняла окровавленную одежду и подошла нагишом к высокому зеркалу. От раны не осталось и следа. С присущей ей аккуратностью Межана сложила грязное в корзину и надела другое просторное платье, на этот раз из бледно-зеленого полотна. Девушка сидела в гостиной у окна, глядя на залив.
Межана впилась в нее пристальным взглядом. Внешне та ничем не отличалась от робкой простушки, которую она подобрала на улице, и все же в ней произошла перемена. Ее лицо излучало свет, и движения приобрели уверенность.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Софарита.
— Лучше, чем ожидала. Где ты научилась обращаться с аватарскими кристаллами.
— У меня нет кристаллов, Межана. Все дело во мне.
— В последнюю нашу встречу я ничего такого не почувствовала, — заметила Межана, садясь в кресло напротив своей гостьи.
— Тогда это еще не проявилось. Теперь все иначе.
— Теперь ты служишь аватарам?
— Я никому не служу.
— Но ты живешь у подвижника Ро и спасла ему жизнь.
— Да, и еще раз спасла бы — так же, как и твою.
— Моя жизнь этого достойна. Я живу ради того, чтобы избавить свой народ от аватарского ига.
— Нет, не ради этого. Ты хочешь отомстить за свою дочь, только и всего. Но сейчас это не важно.
— Что же тогда важно?
— Победить алмеков. Это жестокий народ, которым управляет кристальная богиня. Она питается кровью тех, кого ей приносят в жертву. Если они победят, вагары и все другие народы станут пищей для этой богини.
— Моя дочь стала пищей для аватаров. Она насытила их кристаллы своей жизнью.
— Я не защищаю аватаров, Межана, но их дни и так уже сочтены. Я хочу, чтобы ты доверилась мне. Хочу, чтобы ты поняла, насколько ужасен этот новый враг.
— Что тебе нужно от меня? — резко осведомилась Межана.
— Алмеки высадили свою армию на суше и готовятся нанести удар по Мораку, столице грязевиков. С моря к берегу подходят новые корабли, и скоро здесь будут тысячи алмекских воинов. Необходимо объединить наши усилия. У тебя есть связи с Аммоном и другими племенами. Твой внук Пендар был другом царя партаков.
— Вирук убил их царя.
— Вирук убил Джудона, ты убила Балиэля и приказывала убивать других, но все это в прошлом. Вспомни: Балиэль просил о милости, но ты не послушала. Ты держала его за ноги, пока он барахтался в бочке.
— Откуда ты знаешь? — прошептала Межана.
— Для меня нет тайн. Но скажу еще раз: все это в прошлом. Через два часа я встречаюсь с подвижником-маршалом Раэлем. Ты пойдешь со мной, и вы вместе обсудите план кампании против алмеков.
— Раэль велит взять меня и положить на кристаллы, — засмеялась Межана.
