— Будьте осторожны, — сказал Ро. — От этого зависит ваша жизнь. — Он продел в кольца два длинных деревянных шеста, и вагары, взявшись за них, подняли сундук. Следуя за Ро, они двинулись к шести светящимся пирамидам.
Его сердце билось учащенно. Велев вагарам поставить свою ношу, он тоже надел наперстки, взял кусок золотого провода, сделал глубокий вдох и подошел к сундуку.
— Господин! — крикнул один из рабочих.
— Чего тебе? — раздраженно гаркнул Ро.
— А башмаки-то! Вы позабыли их надеть.
Ро посмотрел вниз.
— Дай мне свои, — рявкнул он на человека, спасшего ему жизнь. Деревянные колодки оказались ему велики, и он шаркал по снегу. Ро бросил на вагаров подозрительный взгляд, но никто не смеялся. Став на колени у сундука, он обмотал провод вокруг двух бронзовых сфер на его стенке, а свободные концы присоединил к первой пирамиде. Из сундука пошел тихий гул.
Подвижник Ро воздел руки к небу:
— Мы приобщились!
— Слава! — почтительно откликнулись вагары, но Ро знал, что им все равно. Все, что они хотят, — это уйти со льда в свои теплые кубрики на «Змее». Его это не волновало. Он сдержал обещание, которое дал Совету. Достиг того, за что боролся, ради чего рисковал быть униженным.
Он приобщился к Белой Пирамиде, навеки похороненной подо льдом. Ее энергия идет через золотые стержни по золотым проводам, питая алмазики в серебряных трубках маленьких пирамид. Камни фильтруют энергию, и она, уже преображенная, поступает в слюду, золото и кристаллы сундука.
Ро спрятал в карман наперстки и достал белую кружевную перчатку. Он поднес ее к губам и поцеловал. Слезы навернулись на глаза, но он смигнул их, не желая проявлять свои чувства в обществе вагаров. Одна из пирамид, словно наказывая его за слабость, замигала, свет померк, и гул, издаваемый сундуком, стал тише.
Ро, поборов панику, скинул башмаки и подбежал к человеку, державшему переносной приемник.
— Подвинься немного вправо, — сказал он, стараясь говорить спокойно. — Потихоньку! Настройся на линию. — Вагар отошел вправо. Пирамида снова зажглась, и гул возобновился. — Следи за пирамидами, — приказал Ро. — Если свет начнет гаснуть, попытайся найти его снова.
— Да, господин, только холодно очень.
— Всем холодно, — отрезал Ро и отошел. Его помощник Онкер лежал на льду, и Ро потыкал его носком сапога. — Не время спать. Поднимайся! — Онкер не шевелился. Ро стал рядом с ним на колени, посмотрел на его серое лицо и процедил:
— Глупец. — Потом подозвал двух вагаров и велел отнести Онкера в ладью. — На корабле разденьте его и постепенно отогрейте. Разотрите подогретым маслом.
— Да, господин, — ответили они хором, радуясь возможности уйти со льда.
Сундук гудел еще час, однако признаков того, что он зарядился до конца, не было. Усталость снова одолела Ро, но он не мог вернуться на корабль. Вагар с ящиком пошатнулся, отчего пирамиды замигали, но тут же выправился. Ро забрал у него ящик и сказал:
— Возвращайся на корабль — здесь от тебя больше никакой пользы.
— Спасибо, господин.
Подвижник Ро стоял с ящиком в руках, чувствуя легкую вибрацию Приобщения. Великая Пирамида, погребенная подо льдом, сейчас была связана с ним сильнее, чем когда-либо прежде.
А меньше чем в миле от нее находился его дом, ставший безымянной ледяной могилой для Таны и детей.
— Умереть бы мне тогда, вместе с вами, — прошептал Ро.
Глава 4
Кареш Вар перевел лошадку на рысь и во главе своих людей выехал на равнину. Далеко впереди виднелся на белом фоне черный корабль, а на леднике копошились крошечные фигурки. Зачем они то и дело возвращаются сюда? Что ищут?
Кареш думал об этом, медленно приближаясь к побережью.
Два года назад в бухте стал на якорь такой же корабль.
Когда Кареш Вар с сотней людей прибыл на берег, корабль поднял якорь, поставил паруса и отплыл на север. Номады нашли на льду только дыры, как от шатровых кольев — больше ничего. Кареш и его люди покопались там немного, но без всякого проку. Это его озадачило.
Сейчас он придержал коня и поднял руку, подзывая к себе своих двадцать всадников. Оглядывая ледник зоркими темными глазами, он видел там только одного Синеволосого — маленького, с раздвоенной бородкой. Все остальные были обыкновенные люди. Кареша одолевало беспокойство. В преданиях говорилось о страшном оружии Синеволосых — о луках, которые посылали молнии во врага, пробивая бронзовые доспехи и прожигая черные дыры в груди воинов. Говорилось о черных мечах, рубящих металл столь же легко, как проволока режет сыр. Кареш Вар совсем не желал иметь дело с врагом, вооруженным подобным образом, — зато его молодые охотники так и рвались в бой. Кареш давно уже понял, что они страдают недостатком воображения.
«С тобой мы хоть в преисподнюю, Кареш», — сказал ему как-то молодой Джианг. Он с улыбкой потрепал юношу по плечу. Молодые люди созданы для таких замыслов, ибо полагают себя бессмертными. Они, как и он когда-то, думают, что сила, которая струится теперь по их жилам, останется с ними навечно. Они упиваются этой силой и насмехаются над мужчинами постарше, которые не могут больше скакать и охотиться без устали, как они. Как будто старшие сами захотели состариться, позволив годам и болезням одержать над собой верх.
Молодые всадники, ехавшие за Карешем, жаждали сразиться с Синеволосыми, перебить их и тем заслужить славу в своем племени. Кареш и сам не отказался бы перебить Синеволосых. Разве не они навлекли на мир лед и огонь, едва не погубив его? Но он не хотел вести своих людей в бой, который мог стоить жизни им всем.
Поглощенный мрачными думами, он увидел двух человек, идущих им навстречу. Синих волос не было ни у одного. Кареш натянул поводья и стал ждать. Один был высокий, с длинными, связанными хвостом темными волосами, без доспехов, но с коротким мечом на боку и красивым золотым луком в левой руке. Кареш сощурил глаза и убедился, что колчана со стрелами у воина нет. Второй, ниже и крепче сложением, был вооружен простым топором.
Единственный Синеволосый, который так и остался на леднике, держал в руках ларец, из которого тянулись сверкающие нити. На льду светилось что-то наподобие фонарей, и слышался тихий гул, словно от пчелиного роя.
Высокий вынул меч и провел по мерзлой земле тонкую линию, а после спрятал меч обратно и поднял золотой лук.
Кареш был человеком наблюдательным. Никогда, даже в юности, он не завидовал знаменитым охотникам, превосходившим его своим мастерством. Он наблюдал за ними и учился у них. Теперь он по достоинству оценил мастерство чужого воина. Выйдя против двадцати всадников, тот не выказал открытой угрозы, но одним простым действием дал им знать о своих намерениях. Он провел черту, обозначил границу. Следует понимать, что всякий, кто пересечет черту, дорого за это поплатится. Кареш был горд, однако излишней самонадеянностью не страдал. Ему не нужно было что-либо кому-то доказывать. Но самые бесшабашные из его охотников напали бы на чужака не задумываясь: Кареш затылком чувствовал, как они ярятся. Он молча сидел на коне, разглядывая двух воинов. Те не проявляли ни малейшего беспокойства. У них могли быть разные причины.
