— Пикантные? — удивилась девушка, а ее служанка так и вовсе превратилась в слух. — И что же в этих пикантных романах?
— Это разные романы, — продолжал книготорговец почти шепотом, — в которых описываются приключения доблестных рыцарей в сарацинских землях во время освобождения Гроба Господня, как те рыцари захватывали дворцы важных сарацинов и… — Он заговорил еще тише и еще многозначительнее. — И их гаремы.
Агнес много знала об освобождении Гроба Господня, но ничего не знала о гаремах, и чтобы не прослыть невежей скривила носик и спросила:
— А еще, какие есть пикантные романы у вас?
— Так вот, — книготорговец взял в руки увесистый том. — Роман о рыцаре Адольфе и рыцаре Конраде, и их любви к прекрасной графине Дафне.
Он раскрыл книгу и показал первую же гравюру молодой госпоже. На гравюре были два рыцаря в латах с мечами и щитами, они бились, а судьей их битвы была обнаженная дама. На даме кроме диадемы и не было ничего.
— И в чем же суть романа? — Агнес с интересом разглядывала картинку, и служака, не удержавшись от любопытства, глядела ей через плечо.
— Рыцари воспылали страстью к графине, но та не могла отдать предпочтение ни одному из них. И тогда они решили, что спор их разрешит поединок. Но были они равны и в силе и в храбрости, и стали оба изнемогать в бою, и вот когда силы и жизни стали их покидать, графиня попросила их остановить бой, обещав, что будет благосклонна к обоим. Только чтобы они прекратили поединок.
— Господи, стыдоба какая! — воскликнула Астрид.
А Агнес глянула на нее очень нехорошо, и еще пару оплеух прибавила служанке на будущее, и сказала продавцу:
— И сколько она стоит?
— Шесть талеров, — улыбался Ганс Эгельман, он всегда знал, что нужно покупателям.
О, Агнес очень хотелось знать историю о двух рыцарях и графини, у нее даже щеки покраснели от приятного волнения, но шесть талеров…
— На шесть талеров можно двенадцать коров купить, — заметила служанка Астрид скептически. — Отчего же так ломите вы цену?
— Так книги всегда дороги, книги это ж вещи не для черни, — заметил хитрый книготорговец, улыбаясь.
Господи, какой позор, Агнес захотелось выцарапать ей глаза, ну хотя бы один глаз, она даже стала сомневаться, что дотерпит до трактира, а не устроит расправу над служанкой прямо тут. Едва смогла взять себя в руки и сказала так, как будто роман ее больше не интересует:
— А книги для разумных мужей у вас имеются?
— Для разумных мужей? — искренне удивился книготорговец.
Он положил роман в груду книг и пошел к другому столу.
Глава 9
Она давно мучилась. Те книги, что были у господина, или, вернее, у монаха, да еще и Писание она прочла, по многу раз прочла. Книгу, что монах чтил больше, чем Писание, она знала почти наизусть. И этого ей было давно мало. Она искала другие книг, что расскажут ей то, что прочим другим и знать не положено. Тех книг, что помогут ей. А может, расскажут ей и про нее саму. Про ту силу, что живет в ней, растет в ней день ото дня. Про те страсти, что иногда бушуют у нее в душе и с которыми она порой не может совладать.
— Вот, эти книги о древней мудрости, — сказал книготорговец и раскрыл одну из книг.
Он подсунул ее девушке, надеясь в душе, что посмеется над ней, так как книга была писана языком пращуров.
А девушка заглянула в нее и вдруг стала читать, сразу переводя сказанное в книге:
— «А Пятый Легион, что зовется легионом Жаворонков, он велел ставить правым флангом к изгибу реки, тогда как Шестой легион, тот, что зовется Железным, он ставил вторым строем, так как после четырех месяцев компании, многие его когорты были малочисленны», — она подняла глаза на Ганса Эгельмана. — И про кого это все, мне непонятно тут многое. Это книга про деяния Цезаря, кажется?
— Именно, — промямлил господин Эгельман.
Вот чего он точно не ожидал, так это того, что сия юная особа так легко будет переводить сложный текст. Хотя даже и не понимала его толком. Он не знал, что и учитель ее ученый монах, и ее господин удивлялись, как быстро и хорошо она учит старый язык.
И пока книготорговец прибывал в замешательстве, Агнес заглядывая ему прямо в глаза, спросила негромко:
— А есть ли у вас книги, такие, что хранят таинства, которые простым людям знать не надобно?
Улыбка удивления медленно сползла с лица немолодого уже человека. И он спросил медленно:
— И что же это за книги вас интересуют, молодая госпожа?
И тут его как холодом обдало, так девушка глянула, такой ледяной голос у нее стал, что поежился он в шубе своей как от лютого сквозняка, что задувает в щели декабрьской ночью.
— Глухой ты, что ли? — спросила она вдруг без всякого и намека на вежливость, говорила высокомерно и холодно, не отводя злых глаз от него. — Спросила же, есть ли у тебя книги, что в коих открываются разные тайны, что людям простым знать не надобно.
— Я… У меня… — начал мямлить книготорговец.
А она улыбалась ему в лицо и видела то, что любила видеть в глазах других, она увидала в его глазах растерянность, а за нею и страх. Да. Это был он. Страх! Она уже научилась чувствовать его, распознавать, слышать его в едва уловимом дрожании голоса человека, и даже ощущать его запах. Запас страха. Она недавно поняла, что страх пахнет мочой и крысами. И этот запах как-то вдруг для нее стал приятен. Он так приятно щекотал ей ноздри. От него раздувались легкие под платьем. Кровь приливала к голове, и давала ощущение странной силы. Так, наверное, чужой страх чувствуют кошки, которых она стала, почему-то, любить совсем недавно. Так же как кошки наслаждаются страхом птиц или мышей, она стала наслаждаться страхом людей. Ощущая чужой страх не иначе как собственную силу. Вот и теперь она видела, как страх рождается в сердце этого старого человека, и она решила разжечь его еще сильнее.
— Отвечай мне, глупый человек, есть ли у тебя книги, что надобно беречь от людских глаз? — с угрозой в голосе спросила девушка.
И в это мгновение чем-то внутри себя, и не разумом вовсе, не поняла, а почувствовала, что нужно добавить еще немного, для усиления того, что растет в сердце этого глупого человека. Она приблизилась к нему и как кошка, коротко и резко ударила его по щеке. Со шлепком, звонко! И взвизгнула прямо ему в лицо:
— Отвечай мне, есть ли черные книги у тебя?
Хотя ответ ей был не нужен, она и так знала, что хоть одна такая книга у него есть. Иначе он бы не боялся так.
Он дернулся от удара и словно ожил, сразу пошел в другой угол комнаты, там отпер маленькую дверь и скрылся на несколько секунд.
Астрид стояла как столб, не шевелясь, замерла истуканом, а Агнес показалось, что книготорговец, может и воспрянуть, может людей или стражу кликнуть, а может и с палкой прийти. И что тогда ей делать? Она даже немного заволновалась. Но он уже вышел из коморки, неся перед собой большой фолиант. Глаза его, стеклянные от страха, на девушку даже смотреть не могли.
