— Сыч, опять бездельничаешь? — сказал кавалер, входя в трактир. Он остановился и поглядел на собутыльников Сыча пристально и спросил. — Вы никак кого зарезать задумали?
Максимилиан, что шел следом за кавалером, засмеялся. И вправду, уж больно вид этой троицы настораживал. Разбойники, да и только.
Сыч руками замахал:
— Да что вы, экселенц, это ж люди моего цеха, судейские!
— А на вид разбойники с большой дороги, — заметил Максимилиан.
— Это все от того, что у судейских жалование скудно, а жизнь тяжелая, — пояснил Фриц Ламме.
— Ясно, вот тебе дело, чтобы не сидел, — сказал Волков и кинул Сычу талер, — обыщи хоть весь город, но найди купца, что кофе торгует, я как у герцога его почуял, так забыть не могу. Не может быть, что бы в таком городе хоть у одного купца кофе не было. Знаешь, что такое кофе?
— Знаю, — сказал Сыч, поймав деньгу, — жижа вонючая.
— Верно, иди и найди мне этой жижи, да смотри, торгуйся. Сразу не бери.
— Сейчас сделаю, экселенц, — обещал Фриц Ламме, вставая из-за стола и на ходу допивая пиво. — А что, мы сегодня не уедем?
— Нет, завтра, — сказал Волков и пошел с Максимилианом на задний двор проверять пистолет.
А Сыч со своими новыми приятелями пошел в город искать господину этот дурацкий кофе.
* * *
Он уселся на колоду, что стояла на заднем дворе, Максимилиан принес порох, а пули были в мешочке, что лежал в ларце, в специальном отделении.
Они с интересом зарядили пистоль, взвели ключом замок. Кавалер оттянул пружину:
— Ну, куда стреляем?
Максимилиан сбегал в конец двора вытянул из поленницы большое полено:
— Пойдет?
— Ставь!
Из задней двери трактира лакеи и кухонные высовывали головы — посмотреть, что там задумали господа.
Максимилиан отбежал от полена, и Волков поднял оружие, прицелился. Нажал спуск. Колесико завертелось с бешеной скоростью, с писком высекая живую струйку белых искр прямо на полку с порохом. И не успел бы он сказать бы слово, как пистолет звонко бахнул. Палено качнулось и упало.
— О-ох, — восклицали зеваки. Восхищаясь точностью кавалера.
— Дьявол! — сам кавалер восхитился оружием. Он с интересом разглядывал пистолет. — А ну-ка, Максимилиан, заряжайте еще!
— Вам понравилось? — спросил юноша, забирая оружие.
— Удивительно. Вы понимаете, что это значит?
— Нет, а что?
— Секунда, мгновение, всего мгновение и выстрел! И стрелял я одной рукой. Второй можно держать повод коня, или щит, или секиру, да что угодно!
— Удивительное оружие, — согласился Максимилиан, тоже восхищаясь. — Зарядить?
Кавалер кивнул и на радость зевкам успел выстрелить еще один раз, еще немного повосхищаться, прежде чем на дворе появился брат Ипполит.
— Ну, — спросил его Волков, поигрывая оружием, — нашел, где живет землемер?
— И искать не пришлось, он на почте служит, там и место у него. — ответил монах. — Я ему сказал о деле вашем, так он сам вызвался к вам прийти.
— Вот как, и где он?
— В трактире, ждет, пока разыщу я вас.
* * *
Волков сразу понял, кто это. Понял по первому взгляду, что за человек перед ним. Большой берет, видавший виды и давно уже без перьев. Широкие «резаные» штаны на яркой подкладке, чулки штопанные, ветхая, некогда яркая куртка и стоптанные башмаки. Меч.
А на лице от вмятой правой скулы, через всю щеку до уха длинный, глубокий, старый шрам.
Землемер поклонился, не снимая берета. Кавалер, кланяться не стал, он пальцем постучал себя по правой скуле, намекая на правую скулу собеседника и спросил:
— Пика?
— Именно так, господин.
— Вы из ландскнехтов?
— Имел честь стоять под знаменами императора, — не без гордости отвечал землемер.
— Были на юге?
— Четыре компании на юге, одна компания на севере против еретиков и одна здесь, в предгорьях, против горной сволочи.
Волков улыбнулся, землемер, как и он сам, не любил горцев, это было хорошо, мелочь, казалась бы, но хорошая мелочь, и он сказал, протягивая руку:
— Десять компаний на юге и пять против еретиков на севере. Меня зовут кавалер Фолькоф.
Землемер пожал его руку крепко, как положено солдату, и ответил:
— Карпорал Южной роты Ребенрее, Стефан Куртц, — и добавил: — Карпорал, правда, уже в прошлом.
— Ничего подобного, — сказал Волков, увлекая его к столу, — «прошлых» карпоралов не бывает. Рассказывайте, где бывали?
Они уселись за стол, заказали пива. И пока пива еще не принесли, они стали говорить. Как это ни странно, но война связывает мужчин, как ни что другое. Казалось бы, они совсем незнакомы, но тут же начали вспоминать, где были, в каких осадах и сражениях участвовали, под знаменами каких командиров стояли. Радовались, когда оказывалось, что стояли они рядом на осадах или в какой-то стычке были под знаменем одного командира. И все, им этого было достаточно, чтобы проникнуться друг к другу уважением и симпатией. К концу второй кружки пива они наговорились о прошлом и перешли к делу:
— Ну, расскажите, что там у меня за земля? — произнес Волков. — Канцлер говорил, что она нехороша.
— Предгорья, кавалер. И не те предгорья, что будут у вас за рекой, у чертовых горцев, где сплошные луга, а плохие предгорья, — землемер достал карту и разложил ее на столе. — Вот, он ткнул пальцем, с востока и юга у вас река Марта, весь восток ваших владений это низина, там Марта разливается по весне, а болота не высыхают до конца лета.
— Так, ну а на западе, что у меня? — мрачно глядел на карту Волков.
— А на западе все как раз наоборот, тут начинаются холмы, — Куртц снова показывал, водя пальцем по карте, — земля честно говоря — дрянь, холмы, камень…
— Камень? — переспросил кавалер.
— Да, камень, скала по кускам из земли прет промеж холмов. Так горы начинаются. Леса почти нет, порубили весь, что был, а вот кустов просто много, все в кустах, все кустом заросло от севера и до самого юга. Вернее, лес есть у вас немного, у самой реки. Но там, я вам покажу границу, не весь ваш лес, вот здесь, — он постучал ногтем по карте, — в изгибе реки, часть земли принадлежит не вам, хотя она и на вашей стороне.
— А кому она принадлежит?
— Кантону Брегген. Вашим соседям с юга.
— Еретикам? — спросил Волков.
— Чертовым еретикам, — уточнил землемер, — правда, они еретики на две трети, но и те, что не еретики, а люди нашей веры, не сильно лучше еретиков, такие же горные свиньи.
