Книга Инквизитор. Часть 6. Длань Господня, страница 10. Автор книги Борис Конофальский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Инквизитор. Часть 6. Длань Господня»

Cтраница 10

— Смотри мне, — сказал Агнес, с удовлетворением отмечая, что он ей не врёт, — если вдруг бежать надумаешь, так имей ввиду — отыщу. Найду и кожу по кускам срезать буду. — Она отпустила его и добавила громко: — Это всех касается.

И Ута, и Зельда обернулись и кивали.

Игнатий, кланяясь и всё ещё стараясь на неё не смотреть, отошёл в сторону. А настроение у Агнес заметно улучшилось. Она чуть подумала и сказала:

— Ута, мыться и одеваться. Зельда, завтрак подавай. Игнатий, карету запрягай.

— Как запрягать, на долгую езду? — Спросил кучер.

— Нет, по городу поедем, с одним душегубом я сегодня уже поговорила, теперь хочу с другим поговорить.


Глава 6

Теперь ублюдок Удо Люббель с ней плохо говорить не осмеливался. У него до сих пор ляжки не зажили, и при виде Агнес едва снова кровотечение не открылось. Теперь он кланялся, лебезил, но девушка чувствовала, что этот человек опасен. Много он хуже и подлее, чем даже душегуб Игнатий. Для этого ей и выспрашивать у него что-либо не было нужды. Она видела его насквозь. Хитрый и коварный, лживый в каждом слове, он затаился и сейчас кланялся, но без размышлений или даже с наслаждением он предал бы её, отправил бы на костер, если бы смог. Если бы уверен был, что выйдет это у него. Агнес почти была уверена, что этот выродок узнавал насчёт неё и насчёт кавалера Фолькова у своих знакомых. И видно, узнал то, что ему не понравилось, поэтому он затаился и кланялся ей, и кланялся на каждом шагу, хоть ноги Удо Люббеля, замотанные грязными тряпками, слушались его ещё плохо.

Агнес смотрела на него, разглядывала. Смотрела на его улыбающийся беззубый рот, на обветренные и облезлые губы. Наверное, детям было не только страшно, когда он их ловил, но было ещё и мерзко, когда он их трогал, целовал. Она заглядывала в его холодные рыбьи глаза и думала о том, что он её ненавидит. И все-таки не хочет она ему брюхо резать, мерзко ей второй раз в его вонючую кровь пачкаться. Когда он ей не нужен станет, так она велит Игнатию его убить. Самой противно.

Он освободил от всякого хлама стул, скинул всё на пол и с поклоном предложил ей сесть. Стул был грязен, запылён, и Агнес сделала жест Уте, указала ей на стул. Та, сразу всё поняла, быстро подошла и передником своим протёрла стул. Только после этого девушка с гримасой брезгливости села на стул.

— Я всё вызнал для вас, — шепелявил Игнаас ван Боттерен, или Удо Люббель. — Желаете заказать посуду аптекарскую, большой набор, со всеми колбами, риторами и печами малыми, со всем, со всем, что есть и может понадобиться, это будет вам стоить пятьдесят два талера. — Он помолчал и добавил. — Это без моих услуг и доставки.

Агнес посмотрела на него, как на какое-то насекомое мерзкое и заговорила не о деле, заговорила совсем о другом:

— Отчего у тебя так воняет на первом этаже? Такая там вонь, аж глаза разъедает, ты что, подлец, не можешь горшок в окно выплеснуть, гадишь прямо в дому у себя? Я и сама теперь воняю, словно в нужнике побывала.

Девушка скорчила гримасу отвращения.

И Удо Люббель скорчил гримасу, правда, не понять было, что он хотел выразить ею, то ли тоже отвращение, то ли весёлости вопросу предать хотел. Он стоял и скалился, а потом с неловкостью продолжил:

— А ещё я разослал письма всем известным мне букинистам насчёт редких книг, что вам потребны.

Но девушка почти не слышала его, за его гримасой, за его тоном, она разглядела то, что чувствовала в людях лучше всего. Мерзавец был не из робкого десятка, а тут, как заговорили про нужник, что он устроил у себя на первом этаже, так в нём страх ожил. Да-да, это был именно страх. Хоть и глубоко он его прятал, хоть и заговаривал он его словами, но страх в нём присутствовал. А чего же он боялся? Ну, кроме неё, конечно. И чем больше она на него смотрела пристально, тем сильнее его страх становился.

— Просил указать, какие редкие книги у них есть и сколько они за них хотят. — Продолжал книготорговец.

Он говорил и говорил, а она не сводила с него глаз. Ловя каждое его движение, каждую его гримасу.

— И когда они ответят, у вас, госпожа, будет возможность выбрать то, что вам нужно, и посмотреть… — Он не договорил, замолчал, съёжился под её взглядом.

Так и стоял молча, как стоял бы смерившийся с участью осуждённый на эшафоте перед палачом.

— У тебя что, мертвяк там? — Спросила его Агнес, не отрывая глаз от него своих страшных.

От слов её он и вовсе оцепенел. Теперь он смотрел на неё с ужасом. Словно смерть свою видел. Точно так же и на эшафоте себя бы чувствовал.

— Оттого ты и гадишь там, что завонял мертвяк у тебя, чтобы запах мертвечины перебить. — Догадалась Агнес.

Девушка смотрела на старика, а тот на неё не смотрел, взгляд отводил.

— Отчего же ты его не вынесешь? — Медленно продолжала девушка. — Убил опять ребёнка? Так зачем ты его труп в доме держишь, недоумок ты старый?

В её голосе показались нотки злости, от этого он, кажется, в себя пришёл.

— Так два месяца назад, — начал, запинаясь, Удо Люббель, — два месяца, как я уже одного ребёнка, мальчонку одного, в проулке выбросил. Так его нашли, родители буйствовали, коммуна местная тоже в ярости была, сержантам стражи велено за проулком смотреть, они так и рыскают по нему ночью. Боязно мне теперь выносить его. Случая удобного жду.

Теперь она смотрела на него, не скрывая злобы, так и горели её глаза яростью. Ублюдок этот стал для неё опасность представлять, без всякого сомнения. Схватят его поздно или рано, а как начнёт с него палач, кожу сдирать на дыбе, так он про неё обязательно вспомнит. Из подлости души своей поганой. Чтобы не одному на колесе лежать на площади.

— Не жди случая, — сказал Агнес, голоса не повышая. Говорила она ровно, но от говора её даже у Уты мурашки по спине побежали, не то, что у книготорговца. — Не жди. Мертвяка порежь на куски сегодня же. Куски заворачивай в тряпки, камни туда клади. И начинай ночью выносить, всё в ручьи и канавы с водой бросай, и не рядом с домом, подальше относи. Только без одежды, одежду и обувь сожги. Этаж первый вычисти, сам мой или баб каких найми, но что бы вони в нём не было. Но прежде убедись, что бабы ничего страшного не найдут. На всё тебе три дня даю. Не исполнишь, так лучше беги из города. — Она повернулась к нему. — Хотя куда ты от меня убежишь?

— Я всё сделаю, госпожа, как вы велите. — Промямлил книготорговец.

Только вот всё это она говорила ему, чтобы он не волновался. Она уже всё решила. Она собиралась наведаться к нему сегодня же вечером. Или, вернее, ночью.

Агнес встала. Пошла к двери. Она, когда шла к нему, хотела с ним поговорить о деле деликатном. О том, что её волновало сильно, как молодую женщину. Хотела она говорить об отростке своём, что уже на два мизинца вырос из её крестца. И который уже никак было не спрятать, если снимать с себя одежду. Хотела девушка, чтобы он помог ей от него избавиться. Он, вроде, хвастался в прошлый раз, что такое уже делал. Но теперь, думая, что этот грязный и вонючий выродок к ней хоть пальцем прикоснётся, её начинало тошнить.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация