Лагерь, как и положено военному укреплению, находится на доминирующей возвышенности, частокола нет, поэтому в любую сторону из него всё хорошо видно. И отлично видно пожар, нет, пожары, что полыхают за рекой.
— Там, кажется… за мостом город Рункель? — вспоминает он.
— Не знаю я, как он называется, — отвечает Максимилиан. — Но фон Реддернауф прислал человека, тот говорит, что ландскнехты прошли через их позиции к мосту.
— Чёртовы жадные ублюдки, — говорит Волков негромко. — Значит, грабить мужицкий лагерь для них мелковато.
— Надо, наверное, их остановить? — говорит Максимилиан.
— Зачем же? — удивляется Волков. — Горожане тут, скорее всего, все еретики, да и жили, скорее всего, душа в душу с хамами, вот пусть Господь им воздаст по заслугам их. А, ещё, на будущее вам… Пьяным ландскнехтам, которые заняты грабежом, лучше не мешать… Иначе вам их придётся просто убивать. А вот завтра… Кленку придётся мне объясниться перед офицерами, почему он начал грабёж без разрешения и без оговора условий.
Больше Волкову ничего говорить не хотелось, и он опять завалился в сено.
До утра его никто не мог разбудить, даже топоры, что стучали невдалеке. Глаза открыл, когда его денщик Гюнтер ставил невдалеке медную ванну и уронил в неё кувшин. Удивило его не что невдалеке расположилась стрелки его охраны, удивило то, что тут Агнес рядом. Сидит на рогожке, что расстелена поверх соседней копны сена, на него смотрит и пьёт что-то из красивого стакана. Чего ей в лагере не сиделось? А она как увидела, что он проснулся, так сразу к нему, садится рядом на сено, говорит негромко:
— Уже ждать устала, господин.
Волков думал, что сейчас она начнёт нахваливать себя, мол, ну что я вам говорила, не было колдуна с мужиками, или ещё что-то такое, нет, и близко не угадал:
— Господин, дайте мне Максимилиана, ещё дюжину ваших людей.
— Ты никак к Железнорукому хочешь поехать, поймать его? — предположил кавалер. — Если я его в Ланн привезу живым, получишь три тысячи талеров.
— Нет, он с бабой своей и со своим крысёнышем уже далеко, — отвечает девушка, она отмахивается от его предложения, как от безделицы, и по лицу её видно, что ей неймётся и торопится она. — Дом их хочу обыскать, пока другие не порылись.
— Так они за ночь всё ценное вынесли, с собой увезли.
— Нет, не всё, — говорит она, и в голосе её слышится уверенность. — Не могли они всё увезти.
— Говори, что там тебе нужно?
— Вам про то знать не надобно, — отвечает девица довольно нагло, но видя, что он не отступит, добавляет: — Книги, книг у них много было, сундуки хорошие, ковёр, мебелишка какая приглянется, — Волков опять молчит, и она тогда ещё говорит: — Не волнуйтесь, книг тех никто видеть не будет, мы со служанкой их в тряпьё завернём и в сундуки сложим.
— Тебе телеги потребуются, — он теперь не может ей отказать, уж очень, очень большую услугу оказала ему эта хрупкая девица.
— Трёх мне довольно будет, — говорит она. — Или пяти.
— Скажи Максимилиану, что я велел с тобой ехать. Возьмёшь всё, что нужно тебе.
— Спасибо, господин, — она хватает его руку, быстро целует. Вскакивает.
А он не без труда вылазит из сена, неподалёку стоят офицеры, кланяются ему, с докладами пришли. Судя по лицам, хвалиться собираются. Но он сейчас мечтает только о том, чтобы снять латы, помыться, одеться в чистое. Всё для этого готово, Гюнтер ставит стул, он садится на него, а денщик и Фейлинг начинают снимать с него наплечники. Снять доспех дело небыстрое, Волков жестом зовёт к себе офицеров.
Первым говорит Эберст после поклона:
— За ночь мужики из наших рук вырвались немногие. Лишь те ушли, что, побросав доспех и оружие, уплыли рекой. Взяли мы их двести восемьдесят человек, остальных побили. Итого, у нас семь сотен пленных мужиков.
— Хорошо, — кивает Волков, с которого Фейлинг снимает горжет, — я был уверен, что вы с делом справитесь, господин полковник, — он глядит на Рене. — Что у вас, господин капитан?
— Помимо семи сотен мужиков, у нас ещё баб девять сотен и почти две сотни детей, скот кое-какой, лошадей много, телег, палаток много, всего много, считать ещё не начали. Также есть девять офицеров, и капитан Кленк привёл из Рункеля шесть рыцарей, все они при мужицком войске были. Даже не отпираются.
— А капитан Кленк не сказал, какого дьявола он делал в Рункеле без приказа?
Рене и Эберст не ответили, Рене только руками развёл, мол, это ж ландскнехты.
— Ладно, — говорит Волков, этот вопрос и вправду не в компетенции офицеров. — Соберите корпоралов по ротам, пусть начнут подсчёт трофеев, назначьте офицеров к ним в казначеи.
Эберст откланялся, но Рене не ушёл.
— Всё? Нет? Что ещё? — Волков видел, как три кашевара несут вёдра с горячей водой для его ванны. Он ждал, когда его оставят в покое хоть на десять минут.
— К вам делегация из Ламберга. С бургомистром.
Кавалер догадывался, что нужно делегации, но всё равно спросил, усмехаясь:
— И что им нужно?
— Не знаю, но привезли два больших воза, что там — неизвестно, накрыто всё полотном.
— Зовите их, — все доспехи были сняты, теперь Гюнтер помогал ему раздеваться, чтобы наконец залезть в ванну.
Глава 15
Он ещё не до конца вымылся, когда пять богато одетых человек во главе с пузатым господином, кланяясь на каждом шагу, медленно приблизились к его ванне.
Стрелки охраны, Фейлинг, пришедший уже Максимилиан, Гюнтер, державший наготове простыню для обтирания, и офицеры с интересом наблюдали за визитёрами. А Волков наконец спросил у них:
— Кто вы такие и для чего вы пришли?
— Господин полковник Фолькоф, господин кавалер, моё имя Мартинс, — заговорил пузатый человек, — я бургомистр городка, что находится за рекой у моста. Это первый советник города Шлейпценгер, это секретарь совета…
— Хорошо-хорошо, — Волков махнул ему рукой, чтобы господин перестал представлять своих спутников, он всё равно не собирался запоминать их имена. — Вы бургомистр города Рункеля? — спросил он, думая, что люди пришли просить его убрать из города распоясавшихся ландскнехтов.
— Нет-нет, — закачал головой пузатый, — бургомистр Рункеля сегодня ночью, по слухам, был убит вместе с сыном, — он чуть помолчал и прибавил, — вашими людьми.
— Ну, такое случается на войне, — философски заметил кавалер. — Так вы, наверное, из Ламберга?
— Именно, именно, — визитёры закивали головами. И бургомистр продолжил. — Мы с ужасом узнали, что сегодня ночью ваши люди вошли в город Рункель.
Волков не стал говорить, что ландскнехты пошли в Рункель без его разрешения, и произнёс:
