Всё, всё было именно так, как и говорил герцог, но эту ситуацию нужно было менять. Да, он уже готовил кое-что из того, от чего герцог не сможет отказаться. А ещё он приготовил кое-что и для графини, и ей он уготовил роль, роль важную. Хоть и родилась Брунхильда едва ли не в хлеву, хоть и была часто небрежна и всегда расточительна, но глупой эта красивая женщина вовсе не была; конечно, до рассудительности Бригитт она не дотягивала, тем не менее ей были присущи женские хитрости, тонкое женское чутьё, и когда надо было, она проявляла и изворотливость, и целеустремлённость, как, например, вышло с её супружеством. Когда было нужно всё стерпеть, и получить надобное.
Теперь же она сидела напротив генерала и слушала его.
— Запоминай, что я буду тебе говорить. Потом не спеша всё обдумаешь, но это потом, а пока слушай и запоминай…
— Да слушаю уже, говорите…, - не терпелось графине.
— Во-первых, скажете герцогу, что я не просто так не слушался его, на то была причина, и если надобно будет, то я её предъявлю.
— Это я запомнила.
— Во-вторых, частенько говорите, что такого генерала, как я, ещё поискать, не у всякого государя есть такие. И многие захотят такого себе иметь.
— Буду говорить ему иногда, — обещала графиня.
— В-третьих, говорите, что Господь велит прощать и что даже самый строгий суд даёт право обвиняемому высказаться. Оправдаться.
— Угу… Право обвиняемому высказаться и оправдаться, — запоминала красавица.
А потом было и четвёртое, и пятое. И Брунхильда, хоть и нехотя, но всё, что было нужно, повторяла за ним, запоминая.
«Ленивая. Не Бригитт, конечно. Но что нужно, запомнила».
Он очень рассчитывал на неё, рассчитывал на неё намного больше, чем на канцлера Фезенклевера или барона фон Виттернауфа. Но больше всего он рассчитывал на того, на кого привык рассчитывать. На того, в ком был абсолютно уверен. То есть на себя.
Тут Брунхильда встала, взяла у него деньги, серебро, что он ей протянул, и говорит как бы между прочим:
— А ведь у десятого графа детей-то пока нет.
Волков даже не сразу понял, о чём говорит эта красивая женщина.
— Что? — кавалер не понимает, о чём она.
— Говорю, что десятый граф Мален пока не женат, детей у него нет.
Тут только начинает перед ним брезжить мысль. И мыслишка-то эта страшненькая. А вот Брунхильду она, кажется, не пугает, и женщина повторяет вполне себе спокойно:
— Десятый граф Мален молод, даже не женат ещё, детей у него законных нет, вот я и думаю…
— И что же ты думаешь? — мрачно спрашивает кавалер.
— Иной раз думаю, что случись с ним что, так племянничек ваш может и титулом обзавестись.
Она копалась в сундуке с одёжей и даже не глядела на генерала, но при этом особенно выговаривала слова «племянничек ваш», чтобы он до конца прочувствовал всю их важность.
Волков быстро прошёл к ней, схватил за руки, поднял от сундука, повернул к себе и заглянул в глаза:
— Даже думать о том не смей, слышишь? Даже думать!
— И что же вы, братец, — она вдруг посмотрела на него зло, хотя ещё двадцать минут назад глядела глазами едва ли не влюблёнными, — неужели не хотите для племянника своего титула?
И опять она делала ударение на слова «для племянника своего», словно хотела напомнить ему, кем этот «племянник» ему доводится.
— Не гневи Бога, — произнёс кавалер почти с яростью, — поместье ты и твой племянник получили, так угомонись, успокойся. Остановись. Забудь про то.
— Хорошо, как скажете, братец, — отвечала она смиренно. А сама глаза отводит, потому что видеть его не хочет, и покорность её притворная, и согласие лживое. — Забуду, раз вы велите.
Согласилась сразу. Да, конечно… Вот только знал он цену её слову. Ничего она не забыла, своенравная и упрямая, такая, что к цели своей всё равно пойдёт, и коли он ей не поможет, так сама попробует. Ведь Агнес она знает так же, как и он.
Кавалер не выпускал её, всё ещё держал за локти, да ещё и с силой встряхнул:
— Слышала, что я тебе сказал? Даже не думай о том.
— Да отпустите вы, больно мне, — так же зло шипела в ответ графиня, — синяки останутся, что я герцогу скажу?
— Даже не думай о том, — повторил Волков, выпуская её.
— Хорошо, хорошо, — отвечала она, потирая себе локти. — У, демон, пальцы словно из железа, точно синяки будут.
Он ни секунды не верил в то, что она об этом позабудет. Шутка ли! Титул графский для своего сына всякая мать желать будет. Разве отступит она, это с её-то неуступчивым нравом? Нет, не бывать тому, просто согласится сейчас с ним, но не отступит, она упрямее его жены и Бригитт, вместе взятых. А семейство Маленов в дикой ярости будет, как только речь зайдёт о том, чтобы его «племяннику» титул достался. Но сейчас ничего с ней поделать не мог. Сейчас она была ему очень нужна в деле примирения с герцогом. Она была ключом к Его Высочеству. Поэтому он произнёс, чуть подумав:
— Пока дело с герцогом не разрешится, даже и не вспоминай об этом.
— Как вам будет угодно, братец, — отвечал она всё с той же притворной покорностью.
Взять бы хлыст да исполосовать ей спину да бока, драть её, пока не обмочится, пока дурь, упрямство это глупое из её головы красивой не выветрится… Да нельзя. Во-первых, нужна она ему, а во-вторых, брюхатая.
Глава 55
Прежде чем он успел уехать, к дому Кёршнеров прибежал сам секретарь магистрата Кременс. Так дышал, что, поглядевши на него со стороны, всякий подумал бы, что сей почтенный человек бегом бежал. И просил он встречи у генерала. Волков, обедавший перед отъездом с графиней и четой Кёршнеров, по согласованию с хозяином дома решил секретаря принять. И тому был предложен стул и место за обеденным столом. Хоть и хотелось Кременсу говорить с Волковым с глазу на глаз, но тут уже деться было некуда, так и начал он за столом и при всех:
— Господин кавалер, на следующую среду совет города снова назначил прения по вопросу дороги до ваших пределов.
— Прекрасно сие, — отвечал Волков, — и каковы ваши прогнозы на успех, господин секретарь?
— Те, кто раньше были против, те уже молчат, а иных и вовсе нет.
— Это большая, большая радость для моей бедной земли, — отвечал кавалер, — и радость для ваших кузнецов.
— Кузнецов? — уточнил господин Кёршнер. — Для наших кузнецов?
— Да, для кузнецов города Малена, — продолжал Волков. — Мой кузнец в пределах моих, на реке, нашёл прекрасное место для водной кузницы, говорит, дескать, уголь из Бреггена будет дёшев, руда из Фринланда всегда дёшева, а река и вовсе бесплатно течёт, обещает лист и полосу хорошего качества за низкую цену. Городским кузнецам то помощь большая, не всё же им железо из Фёренбурга покупать.
