— Договор подписан, но я бы не хотел покидать этот берег, пока совет кантона не ратифицирует его. Я прошу вас, господин полковник, возглавить гарнизон, который тут останется до ратификации договора.
Брюнхвальд чуть замешкался, Волкову даже показалось, что полковник думает, как отказаться, но он всё-таки ответил так, как и ожидал генерал:
— Да, конечно. Я останусь тут, сколько будет надобно.
— Отлично, выберите четыре сотни солдат из новонабранных, из тех, у которых контракты не кончаются, к ним возьмите две сотни стрелков с капитаном Вилли.
— Да, конечно, — уже без всякого промедления и заминки отвечал полковник. — Только прошу у вас хоть пять десятков мушкетёров.
— Будет вам пять десятков мушкетёров, — обещал кавалер. — Господин капитан Пруфф.
— Да, господин генерал, — сразу откликнулся артиллерист.
— Не хотите ли пойти к полковнику вторым офицером? — предложил ему генерал. — Две старые пушки я заберу, сделаю им новые лафеты, а четыре оставлю тут, для охраны лагеря.
Пруфф замер, застыл, стал выбирать слова, генерал видел, что он собирается отказаться, но Волков знал, как убедить его, поэтому, не дав ему ответить, продолжил:
— Будете вторым офицером в лагере, и чин у вас будет майорский. А вашим людям пообещайте двойное содержание. Для разведки я ещё оставлю вам эскадрон кавалерии.
— Ах, эскадрон кавалерии… Двойное содержание…, - только и смог сказать новоиспечённый майор. — Что ж, я, конечно же, останусь с полковником Брюнхвальдом, раз вам так будет угодно, господин генерал.
Генерал улыбнулся. Начиная этот разговор, он ни секунды в успехе не сомневался. Он давно приметил, что старый артиллерист тяготился тем, что по званию он младше многих других или равен таким молодым офицерам, как Мильке, Дорфус и даже совсем юный капитан Вилли. Теперь эта тягость артиллериста и сыграла свою роль. И к тому же Пруфф заслужил повышение. Ему было далеко за пятьдесят, уже ближе, наверное, к шестидесяти, и его опыт как раз соответствовал новому его званию.
Дело с гарнизоном было решено. Офицеры, оставляемые тут, были хороши, случись что, они лагерь не отдадут. Будут драться. И тогда он успеет прийти к ним на помощь. Но, кажется, его опасения были напрасны.
Мильке уже к полудню следующего дня нашёл две баржи, и из лагеря стали вывозить всё лишнее имущество. И его было немало. Десятки телег, половину из которых пришлось недорого продать прямо на берегу, чтобы не платить за перевоз, сотни палаток, которые теперь были уже не нужны, так как солдаты тоже уже начали переправляться на тот берег, посуда для приготовления пищи, провизия, провизия, провизия, лишний фураж.
Он с Брюнхвальдом, Пруффом и Вилли как раз считали, сколько пороха оставить в лагере, чтобы пушки и мушкеты могли стрелять без экономии, без оглядки на запасы, когда дежурный офицер сообщил ему, что к генералу прибыли люди из местных.
Оставив своих офицеров, он поспешил на встречу с местными. Среди переговорщиков, а это были в основном они, был и брат ландамана Хуго Георг Райхерд. Вот его присутствие генерала и заинтересовало более прочего, тем более что переговорщики пришли получать деньги, компенсацию за лес.
Волков тут же послал Максимилиана за деньгами. В полковой казне, в лагере, было достаточно серебра, а горцы согласились взять сумму и серебром. Как только расчёты были произведены и генерал, в присутствии своих адвокатов, получил расписку о выплате, он повернулся к Хуго Райхерду:
— Чем я могу вам помочь?
— Ничем, — отвечал брат ландамана, — я просто пришёл сказать вам, что дом Райхердов принимает предложение матримониального союза между нашим и вашим домом.
— Прекрасно, — только и смог выговорить генерал.
А Хуго Райхерд продолжал тоном официальным:
— Урсула Анна де Шенталь, урождённая Райхерд, готова сочетаться браком с Бруно Фолькофом, племянником кавалера Фолькофа, господина Эшбахта. Думаю, что через две недели невесте и жениху можно будет встретиться на земле, что не ваша и не наша. Например, в городе Лейденице, что во Фринланде. И там, на смотринах, обсудить условия брачного договора.
Хуго Райхерд с достоинством поклонился генералу, а тот поклонился в ответ и сказал:
— Я рад. Я очень рад, что дом Райхердов принял моё предложение.
Глава 43
Просто рад? Да он едва не кричал от радости, едва сдерживался, чтобы не кинуться обнимать Райхерда. Еле-еле сохранил вид достойный. Поклонился ещё раз, проводил вестника и уже после его ухода воздел руки к небу с благодарностью Господу и Богородице. Теперь у него не было сомнений в том, что дом Райхердов сделает всё, чтобы мирный договор был землёй Брегген ратифицирован. Не отдаст ландаман свою дочь за племянника врага. А значит, значит, миру быть. Нет, конечно, он не выведет солдат с их земли, а Карлу Брюнхвальду ещё и накажет продолжать и дальше укреплять лагерь, но теперь генерал считал дело почти решённым. Теперь… Вот только теперь он мог сделать следующий свой шаг. Шаг, о котором он давно мечтал и который втайне планировал. Дальше ему нужен был мир с герцогом, и этот договор с горцами как раз открывал ему к этому дорогу. Конечно, это было не то, на что рассчитывал архиепископ. Да и Бог с ним. Теперь кавалер и генерал чувствовал себя настолько уверенно, что не нуждался в чьём-либо покровительстве. Ни светский курфюрст ему был не нужен, ни церковный. Довольно с него господ. А сеньорат герцога… Ну что ж, пусть будет. Возможно, он и поможет курфюрсту Ребенрее когда-нибудь и как-нибудь, но так, чтобы не сильно себя обременять. Больше всего он хотел теперь мира с герцогом, ну и чтобы никакие уже господа больше никогда от него ничего не хотели, вот и всё.
Едва сдерживая нетерпение и почти не сдерживая радости, он вызвал к себе капитана Рене и, когда тот явился, сказал ему:
— Дорогой родственник, — начал Волков, — хочу поручить вам дело важное и вместе с тем непростое.
Арчибальдус Рене был не из тех храбрецов, что берутся за всякое, не зная даже, о чём их попросят, поэтому Волков сказал осторожно:
— Хочу просить вас представлять меня у герцога.
— У герцога? — лицо капитана вытянулось, и он уточнил: — У герцога Ребенрее?
— Да-да, у него, у моего сеньора и нашего курфюрста, — продолжал Волков. — Да, вы будете просить у него аудиенции.
— О! — только и вымолвил родственник. Но по его лицу генерал понял, что за такое дело капитан готов взяться с радостью. Ещё бы, аудиенция у самого герцога. А с другой стороны… — Но что я должен буду просить у него?
— Ничего, кроме личной встречи, на которой вы передадите ему двадцать пудов того серебра, что я нашёл в реке. Помните?
— И всё? — Рене на такую миссию был согласен.
— И ещё вы передадите, что я нижайше прошу принять мой скромный дар.
— Скромный дар…, - повторил Рене.
