Он постоянно был на позитиве, и даже о таких вещах говорил как о забавном недоразумении. Такая жизнерадостность, если честно, не сильно-то обнадеживала, но зная квалификацию Сан Саныча как юриста, да плюс его безупречную (насколько это вообще возможно для адвоката) репутацию, я не был склонен к панике.
– Петренко, ты не тяни кота за усы, – раздраженно потребовал я переходить к сути, потому что иначе он мог еще долго меня троллить, – давай уже выкладывай.
– Тю, Серёженька, какой ты нетерпеливый, – наигранно расстроился Саныч, – но ладно, раз уж ты так настаиваешь, то как я могу отказать?
Похоже, фиглярство в нем было неискоренимо. И как он вообще с таким характером находил себе клиентов?
– В общем, ты у нас без пяти минут преступник, совершил нападение на четырех беззащитных прохожих из-за неправильно припаркованной машины, – обнадежил меня Петренко.
– Э-э-э-э… – я немного подзавис, переваривая услышанный бред. – Это что, официальная позиция пострадавшей стороны?
– Именно! – В трубке послышался звук, напоминающий щелчок пальцами. – И вменяют тебе нанесение вреда здоровью средней тяжести с отягчающими обстоятельствами, как совершенное, во-первых, из хулиганских побуждений, во-вторых, в отношении двух и более лиц, в-третьих, с применением оружия. «Пятёрик» тебе вполне реально светит!
– Так, Саныч, завязывай кошмарить меня! – От такого сообщения мне стало как-то не по себе. – Знаешь же, что я нервный. Суд когда?
– Завтра, – невозмутимо ответил адвокат, чем еще больше поверг меня в ступор.
– Что?! Завтра?! Так быстро? А меня почему ни разу не вызвали никуда? Даже участковый не звонил. Это вообще нормально?
– Так ты же сам попросил, чтоб тебя не дергали лишний раз? Или я это от какого-то другого Сергея слышал?
– Нет, просил, конечно, – припомнил я собственные слова, – но я же не знал, что все настолько серьезно будет!
– Серёженька, не ссы в компот, родной! Нам его еще пить придется. – На мое волнение Петренко, можно сказать, не прореагировал вообще никак. – А вообще, ты же знаешь нашу российскую неповоротливую систему правосудия. Она как мельничный жернов, движется медленно, но неумолимо. Но когда находится кто-то такой умный, кто знает, где ржавый механизм нужно жирно подмазать маслицем, тогда и система начинается двигаться гораздо резвей. И очень часто в том направлении, в котором «подмазывающему» требуется. Улавливаешь мои намёки?
– Ты хочешь сказать, – выдвинул я свою версию, – эти ребята как раз из таких «подмазывающих» оказались?
– Нет, Серёжа, это простые «шестерки».
– Ага, «шестерки»… – скептически проворчал я, – на «гелике» за пятнадцать миллионов.
– Ты что, – почти искренне оскорбился Саныч, – на слово мне не веришь?
– Я, Петренко, никому на слово не верю. И тебе об этом чаще остальных говорю. Так откуда информация по «шестеркам»?
– Эх, Серёжа, – начал сокрушаться адвокат, – какой ты все-таки подозрительный и недоверчивый!
А потом без всякого перехода выпалил своим жизнерадостным голосом:
– Хвалю, так и надо! А что касается этих гавриков… я, когда мотался по Москве, твои дела решал, между прочим, – особо заострил внимание на этом Петренко, на что я лишь промолчал. Устал уже напоминать ему, что делает он это не бесплатно, а за тройную сдельную. Все равно бесполезно, так и будет прибедняться, альтруист, блин, недобитый. – И встретился я с нашей пострадавшей стороной.
– Хм… и что дальше?
– А дальше – больше! Угадай, кто сопровождал здорового угрюмого детину, постоянно раздраженного и со следами попадания резиновой пули на руке?
– Понятия не имею, – честно ответил я.
– Конечно, не имеешь. Ты ж его вообще не знаешь, тебе ни его имя, ни фото ни о чем не скажут.
Я еле удержался от того, чтобы как следует не выматериться. Вместо этого я просто тяжело выдохнул и сосчитал в уме до десяти. Как же иногда трудно бывает работать с Петренко, но видит бог, я держусь.
– Да погоди ты пыхтеть, Серёжа! – Верно интерпретировал он мой тяжкий вздох. – Сейчас всё поясню! Я когда-то давно помогал отмазывать московских, хе-хе, гангстеров. И свела меня тогда судьба с неким человеком, приближенным к одному из главарей уже тогда весьма крупной группировки, некому Игнату Штырёву, прозванному в более узких кругах Штырём.
– Так ты приближенного этого Штыря встретил вместе с беспредельщиком на «гелике»? – озвучил я свою очевидную догадку.
– Ты удивительно проницателен, Сергей! И на основании этого я делаю вывод, что ты помял четверых ребят Штырёва. Я тут навел некоторые справки и узнал, что он вполне себе еще живет и здравствует. Более того, даже пробился в «золотую десятку».
– Куда пробился? – не понял я. – Это что, типа хит-парад?
– Ты никогда не слышал о «золотой десятке»? – Саныч так натурально удивился, что даже на некоторое время с него слетела извечная маска балагура.
– Что-то не припомню… – я старательно напрягал мозг, но действительно не мог ничего подобного откопать в глубинах своей памяти.
– Это, Сергей, десятка самых влиятельных и авторитетных воров в законе в нашей златоглавой, которая заправляет, навскидку, восьмьюдесятью процентами столичного криминала всевозможного толка. Оставшиеся двадцать – это мелочевка, бытовухи и преступность мигрантов.
– Ни х… чего себе! – От заявленных объемов мне как-то сразу поплохело. – И вся эта чертова десятка на одного бедного меня ополчилась теперь?
– Ну, не вся, а только один из нее. Все-таки в их среде принято самому решать свои проблемы, не привлекая посторонних помощников. Ущерб имиджу, так сказать.
– Понятно… а скажи, Саныч, как давно у нас воры в законе стали решать вопросы посредством судов, а не братвы и паяльников?
– Хо, Серёжа, давно уже! Ты уж лихой двадцатый век не вспоминай. Мы же теперь в правовом государстве живем, а это значит что?
– Что? – эхом повторил я за Петренко.
– Что любого можно наказать исключительно легальными методами! Нужно только лишь немного раскошелиться.
– Странное у тебя представление о правовом государстве, Саныч…
– Уж какое есть, – хохотнул мой собеседник, – а главное, оно отлично отражает истину современных реалий.
– Слушай, – озвучил я свою робкую надежду, – так может, эта «фигура», что ты встретил, уже и не работает на того главаря? Может, на частную практику, так сказать, перешла?
– Э нет, – обломал меня Петренко. – Сразу видно, мало ты дел имел с этой братией, не знаешь их порядков. В их среде очень трудно отойти от дел, это тебе не трудовой договор в «Макдональдсе» расторгнуть. Они либо трудятся «до талого», что называется, либо их убирают. Исключения редки, но они есть. Однако не думаю, что это тот случай.
