– Успокойтесь, пожалуйста, сейчас мы во всем разберемся! – подал голос один из сотрудников органов.
– Да в чем тут разбираться?! Я не давал разрешения брать мое имущество, как вы смеете попустительствовать подобному?!
– Мужчина, держите себя в руках, все под контролем…
– Под каким контролем?! Вы что…
Пока полицейские переругивались с Максиком, я ковырялся в меню в поисках списка видеофайлов. Регистратор у этого без вины пострадавшего был очень навороченный, с сенсорным управлением и большим объемом внутренней памяти. А когда я нашел нужный файл, записанный пару часов назад, и запустил его, оказалось, у него еще и динамик для воспроизведения звука есть. Ну, так даже интересней кино будет смотреть.
– …Ну, сука, ты у меня сейчас попляшешь! – донеслось с записи.
Словесная перепалка прекратилась, и несколько пар глаз повернулись на звук. Я отмотал видео на самый интересный момент и снова запустил, поворачивая так, чтобы полицейские могли все хорошо рассмотреть.
– Эй, корыто свое убери, это мое место!
Качество записи было достаточно хорошим, чтобы узнать голос Максика.
– Максик, только давай не как в прошлый раз, ла-а-адно? Я не хочу опять ждать, пока ты с ментами договариваться будешь.
После этой фразы оба так называемых «мента» очень выразительно посмотрели в сторону водительской подружки, отчего та сделала вид, будто ее здесь просто нет.
– Чего ты там вякнул? Ты хочешь, чтобы я вышел?
Когда на записи хлопнула водительская дверь и в кадре появилась спина Максика, водитель «Инфинити», уже в реальности, резко выскочил из салона и выхватил у меня из рук свой регистратор, бормоча что-то нечленораздельное.
– Ну вы, товарищи полицейские, наверняка поняли уже, что завязка этой ситуации произошла совершенно не так, как рассказывает пострадавший гражданин? Могу я быть свободен?
* * *
Еще примерно час я разруливал проблему со сконфуженным Максиком и полицией, после чего был с миром отпущен на все четыре стороны, поскольку тот, уличенный во лжи, стал очень покладистым и согласился об этом инциденте забыть.
Закончив разбор всей ситуации, я сел в свой потрепанный «Рено» и завел мотор. М-да, по сравнению с моей «ласточкой» это просто настоящие дрова на колесах, а не машина.
По пути к одному из логовищ, проезжая через половину Москвы, я заглянул в магазин, купил себе немного вредного быстропита и колы. Неспешно попивая газировку и упорно штурмуя немыслимые столичные пробки, которые не пощадили город даже в выходной день, я даже и не успел заметить, как на улицы опустился мрак. До своего убежища я сумел добраться только поздним вечером.
Поднимаясь по лестнице с пакетом провизии, на ходу вытащил из кармана ключ и сунул в дверь. Поворот и… странно. Дверь все еще закрыта. Обычно я всегда закрываюсь только на один оборот. Мог ли я в задумчивости запереть на два? Не знаю, но насторожиться на всякий случай стоит…
Осторожно войдя, я включил в прихожей свет, поставил пакет на пол и прислушался. Вроде тишина. Сделав еще один шаг, я резко замер. Из комнаты едва ощутимо тащило чьими-то не самыми радужными эмоциями – смесью хищного предвкушения и хищного азарта. Кто бы там ни скрывался, он ощущал себя притаившимся охотником.
Осторожно пятясь к выходу, я бесшумно вышел в подъезд и попытался тихо прикрыть дверь, когда из комнаты вдруг выскочил чей-то темный силуэт, в руках которого, похоже, я разглядел пистолет.
– Куда, падла?! – донеслось мне вслед. – Стоять!
Тут же с кухни раздался тяжелый топот. По-видимому, в квартире сидел далеко не один гость.
Твою мать, засада! Кто и как меня здесь смог найти?!
Не мудрствуя лукаво, я с грохотом захлопнул дверь и бросился вниз по лестнице, на бегу доставая из внутреннего кармана свой модифицированный револьвер. Позади меня на лестничной клетке почти тут же раздался топот преследователей, громко и нецензурно призывающих меня остановиться.
Ага, щаз-з. Покажите мне того дурака, кто послушался бы.
Выскочив из подъезда, я сломя голову кинулся в темные переулки, освещаемые редкими вывесками заштатных массажных салонов, которые больше походили на бордели. Однако не успел я преодолеть и сотни метров, как заметил в темноте еще одну фигуру, мчащуюся мне наперерез. И судя по тому, как преследователь вскидывал руку, он тоже был вооружен.
Я стал замедляться, чтобы суметь ликвидировать угрозу раньше, напрягая взгляд, всматриваясь в темноту, пытался выцелить преследователя. Стрелять на бегу для меня это только переводить патроны, которых у меня всего пять штук в барабане. И, похоже, эта заминка стала моей главной ошибкой. Надо было мчать сломя голову и ни на что не обращать внимания…
Два выстрела прозвучали почти одновременно. Сперва я почувствовал, будто меня в живот лягнула лошадь, настолько мне стало трудно дышать. Онемение заполнило брюшную полость, сменяясь ощущением разливающегося по телу кипятка. Но не успел я почувствовать своей боли, как на меня опустился загустевший воздух, а темнота внезапно перестала быть препятствием для моего зрения, посветлев до состояния питерских белых ночей.
Теперь я мог прекрасно видеть, как безымянный стрелок, продырявивший мне брюхо, замер, держась за щеку. Под его пальцами проступала кровь, которая рубиновыми каплями плавно летела к земле. Пистолет его больше не был направлен в мою сторону, а смотрел куда-то дулом в землю. Преследователь сейчас был куда больше озадачен своим ранением, чем мной, поэтому я попытался воспользоваться этим, чтобы не получить еще один свинцовый гостинец.
Не раздумывая долго, я вскинул револьвер и тщательно прицелился. Для меня, находящегося под ускорением, противник казался замершим, подобно манекену, а моя рука с пистолетом перемещалась по воздуху так плавно и медленно, что промазать было просто невозможно даже такому скверному стрелку, как я.
«Taurus» медленно пошел вверх, выпуская сноп искр и дыма, а я проводил быстро удаляющийся кружок пули взглядом. Я попал не в лоб, куда целился, а чуть левее, в область над правым глазом. Все-таки в руках у меня лежал не заводской пистолет, а кустарно переделанный травмат, вообще не предназначенный для стрельбы боевыми патронами. Но преследователю хватило и этого. Рухнув как подкошенный, он исторг из себя огромное количество черного тумана, которое я жадно поглотил до последней капли.
Темнота снова начала сгущаться, становясь на контрасте почти непроглядной. Заныло нутро, словно мои кишки наматывали на миксер, скручивая все тело волнами невероятной слабости, от которой хотелось упасть и скорчиться, а в окружающий мир вернулись звуки.
С нескольких сторон зазвучали панические возгласы прохожих:
– Что это?!
– Стрельба! Бежим!
– Вызывай полицию!
– Что происходит?!
Только сейчас грохнула дверь подъезда, послышался топот двух пар ног и громкие переговоры на бегу.
