– Мои планы – это мои планы. Извини, рассказать не могу. Но если ты думаешь, что я собираюсь тебе что-то указывать, не переживай. Можешь пойти войной на горные племена. Ты же всех уже завоевал здесь, они последние остались. Можешь мирной жизнью зажить. Делай что хочешь, не надо на меня оглядываться. Я уйду отсюда. Я бы уже ушел, но пока не понял, как это сделать. Твои люди сожгли все корабли в порту.
– Все? – поднял бровь Ингармет. – Там было только два корабля, ты преувеличиваешь.
– Два корабля – это два корабля, – возразил я. – Твои люди оба сожгли.
– Ты что, хотел забрать их себе?
– Я не жадный, мне и одного хватит. Как у тебя дела с чамуками? Нельзя ли как-то договориться с ними о фрахте? Один корабль с командой.
– Договориться с ними будет трудно… – задумчиво протянул вождь степняков.
– Я в курсе, что у тебя с ними все сложно. Но, может, есть какие-то варианты?
Ингармет покачал головой:
– Боюсь, мой юный друг, ты не осознаешь всю степень этих сложностей. Посмотри туда, в сторону порта. Видишь дым?
Я, прищурившись, разглядел едва заметный намек на дымку, о чем и сообщил:
– Да почти не вижу. Что там?
– Ночью, пока ты спал, там было весело. Особенно вечером. Я сумел договориться с чамуками, которые караулили купцов в гавани. Устроил им пир в порту. Принес серебро и золото. Привел красивых женщин. Чамуки были очень довольны. Они хорошо поели. Хорошо попили. Я обошелся с ними по-доброму. Позволил порадоваться жизни, и только потом убил. Хорошая смерть получилась. Их тела сложили в корабли и подожгли. Они хорошо горели. Но уже почти ничего не осталось. Поэтому дыма мало. Жаль, ты это пропустил. Хорошее было зрелище.
– А корабли-то зачем сжигать? – нахмурился я.
Ингармет пожал плечами:
– Я понимаю твое недовольство, но у нас так принято. В степи корабли не нужны, а чамуки стали много себе позволять. Пришлось наказать. Гер, как тебе те две сестры, которых вчера привел хан Шутран? Говорят, их мать была той еще штучкой, а они в нее пошли характерами и красотой. Какие высокие скулы, какие тонкие талии! Идеально. Кто бы мог подумать, что в простом кочевье найдутся такие жемчужины. Так как тебе они?
– Все прекрасно с обеими сестрами, – уверенно заявил я, надеясь, что у меня не станут выпытывать их имена. – Слушай, Ингармет, мне нужно за море. И нужно быстро. Кораблей вообще не осталось? Может, есть какие-то варианты?
Степняк покачал головой:
– Нет, друг, нам не нужны корабли. Все сгорели.
– Могли бы на доски их пустить. Или на дрова. Зачем добро переводить?.. Я такое не понимаю.
– Да, могли, – кивнул Ингармет. – Но степь и море, они разные. Так считает мой народ, и я должен к нему прислушиваться. Степь море не любит. Море – это корабли. Море – это чамуки, подлый народец. Корабли надо жечь. Чамуков тоже надо жечь. Доски в степи не нужны. Жили без них и дальше будем жить. Дрова в степи тоже не нужны. У нас есть скот. Много скота. Где много скота, там много навоза. Сухой навоз горит. Представляешь, когда-то я его собирал. Сам собирал. Давно, когда был совсем маленьким. Гер, я смогу провести тебя через горы, – резко сменил тему степняк. – У меня там есть кое-какие союзники. Я перетащил через горы инженеров и осадные машины. Тебя легко проведут, ты ведь не тяжелая машина и не глупый инженер.
Я покачал головой:
– В обход по суше я до западных земель буду до осени добираться. А море здесь можно спокойно за неделю пересечь, если ветер попутный. Раз уж нет корабля, мне хватит и лодки. Лодки-то вы не сожгли?
Чуть подумав, Ингармет ответил неуверенно:
– Лодки не корабли, лодки нам незачем жечь. Не будет лодок – не будет рыбы, а этот город огромный, и его надо чем-то кормить. Я прикажу узнать, если ты действительно этого хочешь.
– Хочу.
– Может, задержишься? Ненадолго.
– Зачем? – напрягся я, не понимая, чего от меня добивается этот коварный степняк.
– А зачем спешить? Разве тут плохо? Самые лучшие музыканты играют тебе по вечерам. Самые красивые девушки согревают твою постель. На твоем столе самая изысканная еда. Ты ни в чем не нуждаешься. Все ханы склоняют голову при твоем приближении. То есть почти все. Вот об этом я бы и хотел с тобой поговорить. Не о клятве. Хотя клятва тоже будет в разговоре.
Я вновь покачал головой:
– Ингармет, я совершенно перестал тебя понимать. Говори, пожалуйста, прямо. И покороче.
– Жаль, что ты не любишь игру в слова, Гер. Это великое искусство, приятное для всех участников беседы. Даже на западе принято изъясняться именно так, а ты ведь оттуда. Великим людям – великие речи, а простые слова принято оставлять для быдла. Почему вы, яркоглазые и молодые, вечно куда-то торопитесь?
– А еще покороче можно? – Я с трудом удержался от горестного вздоха. – Ингармет, не забывай, я не в степи родился. И у меня действительно нет времени, чтобы полдня обсуждать тут с тобой особенности поступи редчайшего жеребца-иноходца, чтобы в итоге выслушать какую-то пустячную просьбу.
Вождь кивнул:
– Извини. Забываюсь с тобой. Слишком ты торопливый. Но ладно, раз ты так ставишь вопрос, я скажу прямо. Только учти, моя просьба не пустяковая.
– Да говори уже.
– Ханы. Все ханы степи. Я хочу, чтобы ты принял их клятву.
– В том смысле, чтобы они поклялись мне клятвой шудр? – удивился я.
Ингармет снова кивнул:
– Именно так. Или у тебя есть какие-то другие клятвы? И какие же они?
– Других нет. Но ты же понимаешь, что эти люди будут верны мне, а не тебе.
Степняк едва заметно улыбнулся:
– Ты единственный, кто может принять здесь такую клятву. Других нет. А шудра шудру ночью шелковым шнуром не удавит.
– А, так вот ты о чем… Но тогда ты также должен понимать, что если вся ваша знать станет моей, это получится, что и степь моя, а не твоя. Да и город тоже.
– Гер, хочется объяснить так, как у нас принято. Но ты не любишь россыпи слов. Потому скажу коротко. Я мало с тобой знаком, но мне этого достаточно. Я понимаю, что наша степь – это слишком мелко для тебя. У тебя какие-то другие цели, и они гораздо выше. К тому же выбор у меня невелик. Поверь, мне очень сложно сейчас. Очень. И ты, возможно, моя единственная надежда.
– Хорошо. Но ты уверен, что все твои ханы на это согласятся?
– Я уверен лишь в одном: завтра солнце увидят лишь те, кто не станут возражать. И если не решить это сейчас, не уверен, что солнце увижу я. Но послезавтра. И что при этом станет с тобой, сказать не могу. Это уже не от меня будет зависеть. Так ты поможешь мне, Гер?
Дым поднимался уже не над портом, а за руинами восточных ворот. Тех самых, которые пострадали от залпа катапульт, устроенного не без моего участия. Сегодня там в торжественной, но при этом торопливой обстановке проводят церемонию огненного погребения нескольких знатных степняков. Увы, этой ночью они подавились завышенными амбициями, поэтому рассвет не увидели.
