– Именно так. Роквилл находится на ветке Балтиморской и Огайской железной дороги, ведущей в Вашингтон. К юго-востоку от него – Сильвер-Спринг на границе с Вашингтоном, рядом с которым расположен крупный лагерь янки. К северо-западу – Гейтерсбург, с самого начала Второй Реконструкции конечная для большинства поездов с новыми частями, а также с оружием, боеприпасами и обмундированием. Поэтому этот городок они превратили в настоящую крепость. Но железнодорожная станция в Гейтерсбурге не приспособлена к приему большого количества поездов, и в Роквилле находится отстойник – туда отгоняют грузовые поезда в ожидании разгрузки. Там же имеются и железнодорожные мастерские, в которых в данный момент есть и паровозы, и вагоны, и платформы. Там же и склады с запчастями и углем.
А вот гарнизон там небольшой – одна рота 73-го Цветного полка. Службу они несут спустя рукава, проводя большую часть времени за бутылкой. Так что взять Роквилл будет не так уж сложно. После чего мы уничтожим весь подвижной состав, подожжем склады и приведем железную дорогу в негодность. И вновь уйдем – уже в другом направлении. Ведь, узнав о нашем появлении в Роквилле, туда достаточно быстро придут янки либо из Сильвер-Спринг, либо из Гейтерсбурга.
– Иван Васильевич, мы хотим предложить вам другой вариант. Дорогу в Роквилл с указанных вами направлений блокировать, насколько я понимаю, вполне реально.
– Не скажите, Николай Арсеньевич. Роквилл находится на тёрнпайке
[34] из Сильвер-Спринг в Гейтерсбург – а еще есть несколько второстепенных дорог, в частности, в деревушку Бетезда к югу. Но они, как правило, весьма скверного качества. Но главная опасность – это железная дорога из Гейтерсбурга в Вашингтон. Особенно со стороны Гейтерсбурга.
– У нас есть оружие, которое позволит вам выставить заслоны на каждой дороге. Нечто вроде митральез, только намного более совершенное и мощное.
– Понятно… Тогда можно выиграть время для мобильного резерва подтянуться к направлению удара и отбить любое нападение. Если, конечно, оно не будет со всех сторон, но это маловероятно. А что насчет железной дороги?
– Можно разобрать рельсы в нескольких местах – причем так, что потом их можно будет быстро восстановить. Рядом с ними выставить боевое охранение – опять же, оружие для него мы вам предоставим. Либо найдем в Роквилле.
Турчанинов задумался.
– А в составе цветных полков железнодорожных рабочих нет. И гражданские вряд ли полезут под пули, чтобы восстановить тот или иной участок дороги. Так что сперва янки придется найти где-то военных, хоть немного знакомых с ремонтом путей, по которым передвигаются поезда.
– Именно так. Или заставить гражданский персонал заниматься этим под дулом оружия. Уже своего.
– Знаете, Николай Арсеньевич, – грустно улыбнулся генерал, – и я уже называю наших врагов «янки». А недавно сам за них воевал… Впрочем, не время сейчас для сентиментальности. Скажите лучше, зачем нам, собственно, удерживать Роквилл?
– Помните, как вы во время той войны создали первый в мире вооруженный поезд, который был весьма действенным аргументом в ходе боевых действий?
Турчанинов немного помедлил, а затем усмехнулся:
– Вам и это известно? То есть, как я понял, вы хотите из имеющихся в Роквилле паровозов, вагонов и платформ соорудить нечто подобное. Вот только чем мы вооружим этот поезд? Пушек у нас нет. А из ружей много ли нанесешь вреда врагу? Конечно, есть вероятность, что искомое мы найдем на тамошних складах, либо в отстойнике окажется, как подарок на именины, поезд с грузом нужного нам вооружения. А если нет?
– Мы вам кое-что приготовили для вооружения боевого поезда. – Я сознательно не использовал слово «бронепоезд», ведь термина такого еще нет, да и не факт, что удастся за короткое время его бронировать. – У нас есть такое оружие, которое янки даже и не снилось. Я вам его покажу. И это не только пулеметы – так мы именуем более совершенные митральезы, – а и еще кое-что похлеще.
– Вот, значит, как, – покачал головой генерал. – Впрочем, я много слышал удивительного о вас, югороссах. Хорошо, я принимаю ваше предложение. Тем более что вряд ли янки будут готовы к тому, что мы укрепимся в каком-либо населенном пункте. Вы примете участие в штурме Роквилла?
– Примем. Только, увы, как я вам уже говорил, мы не должны напрямую участвовать в боевых действиях. Так что в сам город мы с вами не пойдем, а займемся разведкой и, если понадобится, диверсиями. В частности, у нас есть возможность осмотреть сверху позиции противника, а также подступы к нему.
– Вы опять вызовете вертолет?
– Нет, днем ему лучше не летать, да и лишний раз гонять его взад-вперед не стоит. Зато ночью именно с его помощью мы доставим вам то оружие, о котором я говорил.
А для ведения воздушной разведки у нас есть беспилотники – летающие машины небольших размеров, способные сверху разглядеть все, что творится внизу. Внешне они похожи на птиц, и потому янки если и заметят их, то не поднимут тревоги.
– Отлично, господин штабс-капитан, – на лице генерала появилась тень улыбки. – Сейчас я приглашу господина Смирнова, который имеет самое прямое отношение к паровозам, вагонам и всему, что связано с железными дорогами. Разъясните ему вашу задумку и начертите примерную схему поезда, который надо будет построить в Роквилле. Расскажите ему и о вооружении, которое вы предполагаете на нем установить.
– Мы, Иван Васильевич, – сказал я, – с удовольствием побеседуем с господином Смирновым. Только позвольте для начала отдать кое-какие распоряжения моим людям. И кроме того, мне надо будет связаться с нашим штабом и узнать, благополучно ли вернулись вертолеты и нет ли каких-либо иных новостей.
– Хорошо, Николай Арсеньевич, – кивнул генерал Турчанинов, – ступайте. А я подготовлю приказ по завтрашнему нападению на Роквилл с учетом изменившихся планов. И да поможет нам Господь в нашем правом деле!
23 (11) августа 1878 года. Вашингтон, Президентский особняк. Пять часов вечера
Уильям Алмон Уилер, 20-й президент Североамериканских Соединённых Штатов
– К вам Колин Мак-Нил от вице-президента, – отрапортовал Джейсон Ричардсон, глава отряда Секретной службы, охраняющей президента. Именно он исполнял сегодня и обязанности дворецкого, после того как мой бессменный слуга, Дэвид Мак-Кормик, слег сегодня с утра с острыми резями в желудке.
– Зовите, – кивнул я, хотя хотел видеть посланца Хоара меньше всего. Я тяготился и должностью, на которую забросила меня судьба, и этим белым гигантским мавзолеем, где мне приходилось теперь обитать. Неслучайно в народе Президентский особняк именуется Белым домом, а нередко и Белым гробом. Мне лично не нравился ни экстерьер, напоминающий довоенное поместье какого-нибудь южного короля хлопка, ни декорация помещений. При президенте Гранте элегантную мебель и светлые обои заменили тяжелыми портьерами, викторианскими мягкими креслами и разноцветной шелковой драпировкой. Люси Хейс собиралась все это переделать, но успела разве что заменить картины с обнаженными красотками. Я же всего лишь убрал портьеры с окон моей спальни, кабинета, и малой обеденной залы – другими комнатами я пока не пользовался, и повесил портрет моей незабвенной Мэри, а также ее любимые картины – Леду с лебедем, про которую она всегда смеялась, что ее обнаженное тело напоминало Леду, и доставшееся от голландца-прапрадеда полотно, изображавшее пир. Люси бы все это не одобрила…
