Редошкин вопросительно посмотрел на командира. Максим кивнул на освещённый коридор, уловив слабый запах пороха.
Прошагали с два десятка метров, упёрлись в складчатую дверь, форма и узор рёбер на которой указывали на принадлежность сооружения Демонам.
Редошкин качнул стволом «Гнома» на плече.
Максим подумал, взвешивая варианты действий. Использовать гранатомёт не хотелось, так как у них было с собой только две гранаты, но и «теннисный мяч» кенгурокузнечиков было жалко. Только он мог легко пробить каменную плиту толщиной в пару метров.
– Граната… – начал Максим.
Но владелец бункера сам пошёл им навстречу, сделав ошибку, которую уже невозможно было исправить. Дверь отскочила в глубь коридора и скользнула вбок. Из проёма дохнуло теплом и порохом. Головы разведчиков пронзило дымное облако пси-воздействия, на них выплеснулась волна шмелей, затмив свет, а за ней мелькнула «гладиаторская» фигура Демона. Видимо, он понадеялся, что шмели отвлекут гостей, что и даст ему возможность расправиться с ними. Но спецназовцы были готовы к любому повороту событий и действовали как один слаженный механизм.
Максим заработал мачете, как пропеллером, с треском и чавканьем врубаясь в «драконью голову» роя.
Редошкин из-за его спины высунул трубу гранатомёта и выстрелил.
На все эти действия потребовались доли секунды. Демон, рассчитывающий одним ударом ликвидировать пришельцев, успел лишь вскинуть жуткую «базуку» с тремя стволами. Раздался взрыв, и граната «Гнома» снесла чудовищному созданию голову.
Взрывная волна вбросила шмелей в коридор, а заодно и разведчиков. Но люди действовали в боевом темпе, натренированные драться в экстремальных ситуациях, Редошкин присоединился к командиру с мачете в руках, и они вдвоём быстро очистили коридор и помещение за дверью. Ворвались внутрь, ворочая дулами автомата и винтовки. Редошкин на всякий случай зарядил «Гном» последней гранатой и вскинул на плечо, но второго выстрела не понадобилось. Демон не был «терминатором в чистом виде», каким его рисовали создатели американского блокбастера, и, лишившись головы, не мог продолжать бой.
Осмотрелись, двинулись скользящим шагом, похрустывая тельцами шмелей, в глубь подземного сооружения.
Максим рассчитывал встретить здесь и Точилина, однако лейтенанта в бункере не оказалось. Зато в самом большом отсеке, где стояли три саркофага, неотличимые от саркофагов Крепости, верстаки, прозрачные сотовидные шкафы, стояла прозрачная капсула высотой в два человеческих роста в форме полусферы, внутри которой располагалась необычная конструкция, похожая на горизонтально лежащую этажерку. На двух десятках полок этой этажерки стояли самые натуральные чаши в форме тазов из светящегося по всей массе материала, внутри которых виднелись наросты, напоминающие свернувшихся осьминогов.
Вся эта конструкция с этажерками и чашами была опутана светящимися трубками и кабелями, испускающими шелестящий «электрический» гул.
– Чужие… – пробормотал Редошкин.
Максим покосился на него с недоумением, и лейтенант добавил:
– Вспомнил фильм «Чужие». Не видел? Там в горшках точно такие твари сидели.
– Похоже, – согласился Ребров. – Я всё больше убеждаюсь в том, что наша Вселенная постоянно сталкивается с другими в каких-то измерениях, и очевидцы столкновений напрямую получают информацию о жизни в соседних мирах.
– Какие очевидцы?
– Очевидцы пересечений. Особенно люди с тонкой нервной организацией. Писатели, поэты, художники. Они могут не осознавать, что их психика отреагировала на проникновение других психик, но запомнила на подсознательном уровне. А потом художники рисовали свои картины, полагая, что работает их фантазия. Так художники и нарисовали чужих.
– У тебя тоже фантазия будь здоров, – проговорил Редошкин. – Костя бы оценил. Если я тебя правильно понял, это родильный дом Демонов.
– Без сомнений.
– Вот почему дерево-башню над бункером завернули в саван-невидимку: чтобы посторонние вроде нас не заинтересовались бункером. Интересно, а кто реанимировал Демона? Ведь для этого надо найти его убежище, потом камеру, включить аппаратуру оживления.
– Ты ещё спрашиваешь?
– Точилин!
– Конечно. Шмели запрограммировали его, помогли лейтенанту найти бункер, и он оживил Демона.
– Он где-то близко.
– Почему ты так решил?
– Ожившего на другом уровне Демона надо было ещё доставить сюда, в «саванну», а этого Точилин точно не смог бы сделать. Значит, ВИП-бункер Демона должен находиться недалеко от бункера с роддомом.
– Логично, поищем.
– А с этими уродцами что делать?
Максим обошёл полусферу, основание которой мигало разноцветными огоньками, достал «теннисный мяч», взвесил в руке.
– Маловато будет, – с сомнением сказал Редошкин. – И даже если добавить гранату, гарантировать полное уничтожение нельзя. Может, попросишь амазонский комп сбросить и дерево с роддомом?
– Некрасиво будет выглядеть, если мы с каждым чихом будем просить Лес или Амазонок помочь справиться с препятствиями.
– Согласен, придётся думать самим. Давай устроим пожар. Сначала грохнем роддом, лучше всего мячиком, потом подожжём весь бункер.
– Для этого нужен бензин.
– Тут полно химии, лаборатория как-никак, что-то горючее наверняка отыщется. Не хочешь посоветоваться с полковником? Ещё обидится, что мы к нему не обращаемся.
– Он не из того теста, – улыбнулся Максим, – которое обижается по пустякам. Отдав бразды командования мне, он тем самым показал, что полностью доверяет.
Принялись обходить отсеки в поисках воспламеняющихся жидкостей и нашли-таки ёмкости, похожие на металлические канистры в виде ребристых цилиндров, содержащие нечто вроде жидкого водорода, но при комнатной температуре. Причём водород, судя по вскипевшей капле, превратившейся в каплю воды, был атомарным. Но каким ухищрением он оставался в канистре в таком состоянии, Максим не понял.
Впрочем, его это не расстроило.
– Годится! – обрадовался Редошкин. – Рванёт как БВД!
Лейтенант имел в виду вакуумную бомбу, способную уничтожать подземные сооружения глубоко в недрах гор.
Отволокли четыре канистры, каждая весом в полсотни килограммов, в лабораторный отсек, расположили так, чтобы при подрыве загорелось всё помещение, и выбрались в коридор.
– Действуем синхронно. Я кидаю «мяч», ты стреляешь по дальней канистре, и рвём когти! Ударная волна хоть и будет ослаблена, пробиваясь сквозь игольное ушко двери, всё равно догонит, так что включай форсаж!
– Готов!
Встали за дверью в коридоре.
– На счёт «три»: раз, два… три!
Максим бросил мяч в капсулу с этажеркой. Редошкин выстрелил. Успели отпрыгнуть от двери, и молот ударной волны, насыщенной пламенем и грохотом, запустил обоих вдоль коридора к выходу из отсека, как камни из пращи.
