Мерадзе невольно усмехнулся:
– Вряд ли я смогу объяснить тебе, в чём тут кайф. Совесть ведь либо есть, либо нет.
– И ты туда же, – отмахнулся ботаник. – Поздно меня воспитывать.
– Поздно бывает пить боржоми, – возразил Мирон.
Замолчали.
Ситуация между тем изменилась.
От шмелиной «змеи» остался жидкий хвостик, число бабочек тоже резко сократилось, но к ним на помощь прилетело ещё одно крыло, и рой шмелей кинулся наутёк. Через минуту воздух над озерцом очистился.
Траву, песок, кусты и воду покрыл слой трепыхающихся насекомых, образовав своеобразный ковёр.
Костя поднял одну из бабочек величиной с ладонь.
– Красивая какая… и без головы…
Бабочка трепыхнулась в руке, и он выпустил её.
– Бегом к лагерю! – скомандовал Мерадзе.
– Да всё уже кончилось, чего торопиться? Может, отпилим рог у этой твари?
– С ума сошёл?!
– Это ведь излучатель, оружие.
– А ну рысью! – рассвирепел лейтенант.
– Я не твой подчинённый! – возмутился Костя.
– Ну и чёрт с тобой, оставайся. – Мерадзе нырнул в кусты, рассчитывая, что молодой человек последует за ним, и не ошибся.
На внешнюю опушку леска они выбежали почти одновременно.
И как в плохих пьесах, тут их ждал сюрприз, который даже такой опытный боец спецназа, как Мерадзе, просчитать был не в состоянии.
Выскочили они прямо на гигантскую машину, какие водились в Крепости-2 и получившую название «гусеница» и «многоножка».
Длина её многосуставчатого тела достигала полусотни метров, высота – пяти-шести, если судить по горбу за головой. Сама же голова представляла собой кошмарную сложную конструкцию из рыл, стволов, окуляров и члеников, напоминающую увеличенную в триста раз морду такого насекомого, как медведка. Монстр приподнял голову, и стали видны ряды ног механизма, похожих на гибкие скобы метровой длины.
– Ой! – споткнулся Костя.
Мерадзе упал рядом, лихорадочно прикидывая в уме варианты драйва. Решил, что лучше попытаться отступить и спрятаться в лесу.
– Ползком назад!
– Совсем офигели железяки инопланетные! – возмущённо окрысился Костя. – Решили расправиться с нами поодиночке?
«Многоножка» внезапно приподняла переднюю часть туловища, показывая подушечки лап и пластинчатое брюхо. Бугры над члениками рта соединились в единую конусовидную фигуру.
– Бежим! – крикнул Костя, вскакивая.
Мерадзе сбил его с ног подсечкой, и вовремя: гигантский боевой механизм Демонов выстрелил!
Его оружие было сродни излучателю носорогопаука, только сам излучатель выглядел иначе, не как рог, а как конус из трёх сужавшихся костей. А вот разряды обоих излучателей не отличались. Над головами упавших землян пронёсся бледный выхлоп с множеством мелких зеленоватых молний (спины мужчин обдало электрическим холодом) и проделал в лесу просеку шириной в три-четыре метра и длиной не меньше ста.
Мерадзе дал очередь.
– Ползи назад!
Костя попытался отползти, не поворачиваясь к опасности задом, но «медведка» не дала ему возможности укрыться в лесу.
Новый разряд прошил воздух, буквально срезая доли миллиметра ткани на спинах землян.
Костя закричал, переворачиваясь на спину и обратно:
– Гад ползучий! Я горю!
– Не горишь, успокойся, – дополз до него Мерадзе. – Не останавливайся!
Ещё одна очередь прорезала воздух.
Пули хлёсткой плетью пересекли жуткую морду «многоножки», выбивая фонтанчики мелких осколков чешуй, но только разъярили изделие Демонов. Коническая «пушка» над узким ртом, заменявшая ему нос, уставилась на бугор, за которым прятался спецназовец.
Мерадзе сжался в ожидании выстрела, закрывая глаза.
«Конец!» – мелькнуло в голове.
Но шли мгновения, а выстрела всё не было, не было, не было. Он открыл глаза и увидел спускавшуюся с небес на прогалину между гигантскими «секвойями»… знакомую «лесную шхуну» с двумя мачтами, но без парусов. Она была невелика, всего метров двадцати пяти в длину, однако «многоножка» перестала выцеливать землян, поднимая верхнюю часть торса на дыбы.
Кто-то толкнулся в подошву лейтенанта.
– Они щас подерутся! – раздался приглушенный возглас Кости. – Пограничники прибыли!
Мерадзе оглянулся, увидел раскрасневшееся азартное лицо ботаника, хотел отогнать парня в лес, но тут же забыл о своём намерении. Началась финальная стадия контакта представителей двух, а точнее, трёх разумных систем: Большого леса, цивилизации Демонов и человеческой цивилизации.
Шхуна выстрелила первой…
Глава 22
Кто не рискует…
Вернулись в лагерь, возбуждённые и нервные, спустя два часа после открытия входа в иномериану.
Потеряв в общей сложности десять беспилотников, группа выявила точные координаты «дыры в пространстве», но была вынуждена отправиться обратно в лагерь.
Во-первых, ни один беспилотник не вернулся, нырнув в «трубу», видимую как пульсирующий слой самого воздуха диаметром в полсотни метров, располагавшийся в четырёхстах пятидесяти метрах над поверхностью земли. Поэтому перед прыжком в иную Вселенную следовало убедиться в минимальной безопасности экспедиции с помощью откорректированных программ для управления дронами.
Во-вторых, сильно мешали вертолёты Минобороны, барражирующие над лесом в непосредственной близости. Группа военспецов, очевидно, тоже смекнула, откуда могла вырваться струя «иновселенского растительного мусора», и начала свои эксперименты по поиску портала в Мультивселенную. А когда Куницын доложил Дорохову, что возглавляет отряд военспецов его коллега Никитин, всё стало на свои места.
Ещё месяц назад физик из Новосибирского отделения РАН участвовал в работе первой группы ГРУ и ФСБ, которой руководил замдиректора ФСБ Плащинин, но потом пошли реорганизации лагеря, война структур за право контактов с «параллельной Вселенной», изменения в составе научных подразделений, и Никитин вернулся в Новосибирск. Однако оказалось, что оборонщики нашли физика, а он наверняка отталкивался от тех теорий и мнений, которые были выработаны до него Карапетяном, Новожиловым и Платовым.
Хорошо ещё, подумал Дорохов мимолётно, что он не стал жаловаться Любину на бывших коллег, что они мешают ему работать. Вспыхнул бы новый скандал, а помог бы авторитет Шария снять напряжение, неизвестно.
К вечеру директор объявился в лагере вместе со Стависким и сразу собрал всю группу в палатке Дорохова. Крупнотелый, с гладким бритым черепом, Шарий напоминал знаменитого чемпиона ММА Фёдора Емельяненко, и, подумав об этом, Дорохов позавидовал Папе, сохранявшему и в свои пятьдесят пять хорошую спортивную форму.
