– Всё равно не понял.
– Лес чувствует нас, – негромко ответил Платов. – А может быть, и видит.
– Кого-то индивидуально? Или всех людей сразу?
– Может быть, индивидуально.
– Кого именно?
– Возможно, тех, кто уже контактировал с ним.
Дорохов наморщил лоб.
– Вернулись четверо… в том числе я.
– Сны не снятся? О том, к примеру, что вы разговариваете с Лесом?
Дорохов задумался, роясь в памяти, качнул головой:
– Нет, не видел. Было что-то связанное с Лесом, но я уже не помню. Кстати, полковник Савельев рассказывал, что не раз видел странные сны, в которых он бегал по странным лесам.
– Вот вам и первый кандидат.
– Он сейчас с Ребровым…
– Что ж, когда-нибудь мы встретимся и спросим его, что он чувствует.
Платов пожал протянутую руку и вышел.
А Дорохов ещё с час размышлял о гипотезе физиков, пил чай, мерил шагами палатку, пересматривал записи видеокамер и выстраивал план действий на следующий день.
Спал он как убитый.
Утром его разбудил звонок Куницына.
Бросив взгляд на часы: седьмой час утра, пора подниматься, – он выслушал доклад полковника, что физики перепрошили «железо» беспилотников и готовы работать.
– Буду через полчаса, – ответил он.
Встретились у вертолёта в семь ноль-ноль.
Дул холодный ветерок, солнце не показывалось из-за облаков над лесом, и все члены группы надели куртки.
Учёные тем не менее выглядели бодрыми, хотя и работали почти всю ночь. Им не терпелось проверить свои гениальные идеи.
Ливенцов кинул ладонь к чёрному берету, сдвинутому набекрень:
– Товарищ генерал, группа готова к…
– В кабину! – прервал его Дорохов.
Через пять минут стартовали, и «Ми-8», залопотав винтами, помчался к лесу за рекой, следуя полосе колючек, выпавших из других пространств, которую начали огораживать сеткой бойцы местной воинской части.
Глава 23
Тишина… и мёртвые с косами
Редошкин, взбирающийся первым, вылез на край пролома и со вздохом облегчения сел на как ножом срезанный блок стены. Протянул руку:
– Цепляйся.
Максим вылез следом, мокрый от пота, снял с себя поклажу: автомат, винтовку и демонский бластер, сел рядом, переводя дух.
– Жарко… как плечо?
– Ноет… но терпимо. Всё-таки без мотоцикла хреново. Жаль, что ни одного не осталось.
– У Точилина заберём.
– Ну разве что.
– Идти можешь?
– Что я тебе, – обиделся лейтенант, – девица красная?
Редошкин подхватился на ноги, взялся за автомат, но охнул и выпустил приклад.
– Чёрт побери! Как током!
– Аптеки рядом нет, – покачал головой Максим, вспоминая бессмертный фильм «Бриллиантовая рука». – Иди вперёд, я заберу.
– Позову полковника.
– Не надо, дотащу, раз уж я стену стометровой высоты одолел.
Сгорбившись, держась за плечо, он двинулся к выходу из провала и внезапно резко остановился.
Идущий следом с охапкой оружия в руках Максим толкнул его в спину:
– Чего застрял?
– Эй, майор! – раздался снаружи весёлый голос. – Выходи с поднятыми руками!
Сердце ёкнуло.
Он обошёл Редошкина и увидел картину: перед севшим в тридцати метрах от дерева-башни самолётом стояли на коленях двое мужчин – Сергей Макарович и Егор Левонович, сложив руки на затылках, а за ними стояла Вероника, также с руками на затылке, и лейтенант Точилин, уткнувший ей в висок три ствола какого-то грозного на вид супермодернового ружья.
– Брось свои пукалки! – скомандовал Точилин, заросший густой щетиной.
Максим сделал шаг влево, аккуратно положил оружие на землю, так, чтобы можно было с падением схватить либо автомат, либо «лобаевку». Но Точилин не поддался на хитрость.
– Брось подальше!
Максим повиновался, отметив, что демонский бластер, захваченный ими из роддома, очень смахивает на «базуку» в руках Точилина.
– Вика, ты как?
– Нормально, – ответила девушка, кусая губы.
Максим только теперь заметил прятавшийся за самолётом аэробайк.
– Как вас угораздило?
– Это я виноват, – страдальчески изогнул губы Карапетян; на скуле у него наливался лиловый фонарь. – Решил прогуляться…
– Я виноват! – твёрдо выговорил Савельев.
– Ну, прямо пансион благородных девиц! – расхохотался Точилин. – Все хороши. Я давно вас тут жду, хотя не думал, что вы полезете в бункер. Кстати, зачем?
– Передать привет твоему хозяину, – мрачно сказал Редошкин. – Правда, он не обрадовался, сдох вместе со своим выводком.
Точилин перестал улыбаться, сжал губы в узкую бледную полоску.
– Вы… уничтожили… демонят?!
– А ты собирался создать из них спецгруппу?
– Лейтенант! – посмотрел на него Максим. – Заткнись! Прикинь ФМ!
– Ага, понял, – ссутулился Редошкин, делая вид, что подавлен и сдаётся.
– Сергей Макарович, вы не против ФМ? – спросил Максим.
– Нет, – коротко ответил Савельев.
– Э, вы о чём? – забеспокоился Точилин. – Что ещё за фээм? Я же вас перестреляю как куропаток! И первой застрелю эту дуру!
– Сам дурак! – выпалила вдруг Вероника, заставив лейтенанта отшатнуться.
– ФМ! – выдохнул Максим, включая боевой режим.
Аббревиатура «ФМ» означала – «форсированное маневрирование», и использовался термин исключительно спецназом для выполнения боевых операций.
Сергей Макарович развернулся на коленях и сделал рукой подсечку. С ног Точилина не сбил, но заставил опустить ствол демоновского бластера и отскочить.
– Ты чё дел…
Редошкин метнулся вправо, падая на песок, хватая ком сухой земли и запуская в лейтенанта.
Максим прыгнул вперёд и влево, подхватывая с песчаного бархана винтовку.
Ком земли попал Точилину в голову. Ошеломлённый попаданием лейтенант вскинул свой «бластер» и от неожиданности выстрелил.
Шипящая молния разряда, вырвавшаяся из трёх дул, шарахнула по невидимой башне, и та вдруг из призрачной колонны превратилась в настоящую башню, выращенную, как ствол гигантского дерева. В том месте, куда вонзилась молния, возник приличный вывал диаметром не меньше пяти метров.
