– Ребята, не здесь! – крикнула, проходя мимо, официантка с подносом.
– Привет. – Леда подскочила, едва не выронив из руки телефон. Она всегда держала его поблизости, чтобы в удобный момент притвориться, что набирает кому-то сообщение. – Я присяду?
Леда подняла голову и увидела напротив себя Сьюзен Смитт. Леда почти не боялась ее, но подсознательно ожидала подвоха, опасаясь, что за добротой кроется нечто большее. Доброта не бывает беспричинна. Потом всегда следует что-то ужасное.
– Все места оказались заняты, – объяснила Сьюзен, пододвигая к себе тарелку с чизбургером и огромный стакан воды. Леда натянуто улыбнулась, поерзав на сиденье. Сьюзен ответила ей добродушной улыбкой и принялась за еду.
Минуты для Леды превратились в пытку. Она больше не была голодна и придумывала, как лучше выскользнуть из-за стола. Что сказать и каким тоном? Встать просто и уйти будет невежливо.
– Все нормально? – спросила Сьюзен, убирая с глаз волосы. Леда собиралась ответить, что да, все нормально и ей срочно нужно домой, но взгляд упал на огромный синяк на запястье Сьюзен.
– Ох, тебе не больно? Здесь огромный синяк!
Сьюзен натянула рукав почти до самых кончиков пальцев, покачала головой и улыбнулась:
– Нисколечки. Я все время ударяюсь о кровать, когда выхожу из комнаты. Я ужасно неуклюжая.
Леда Стивенсон притворилась, что у нее не возникло вопроса, как можно удариться о кровать запястьем. Она не знала, что еще сказать и о чем вообще говорить, чтобы нарушить тягостное молчание, но тут внезапно услышала мужской голос, полный облегчения:
– Малышка!
Второй раз за несколько минут Леда Стивенсон подскочила и напряглась от дурного предчувствия. Она знала, кому принадлежит этот голос, – нахальному и самоуверенному парню по имени Аспен. Он выглядел как отпетый хулиган, все время ходил в черном и вызывающе себя вел. Он настораживал Леду, если не приводил в ужас. Она всегда старалась держаться от таких парней подальше. Чего стоит только непонятная татуировка на шее.
– Я ведь говорила, Аспен, – зашипела Сьюзен, бросив извиняющийся взгляд на Леду, – у меня есть имя.
– Прости, – без сожаления отозвался он, усаживаясь за их столик. Леда вся сжалась, каждая мышца в хрупком теле приготовилась к атаке. Но тут Аспен улыбнулся, заметив ее, поздоровался и через секунду потерял к ней интерес. Леда с облегчением вздохнула – она не привыкла, что с ней ни с того ни с сего начинают заговаривать посторонние. Люди предпочитали не замечать ее.
Они принялись обсуждать свои планы на выходные, и при этом Аспен не выглядел довольным. Леда тем временем украдкой рассматривала его: длинные ноги в черных джинсах, ботинки, потрепанная кожаная куртка, татуировка на шее, волосы коньячного цвета. Стараясь не пялиться, она все же заметила, что у него покраснели глаза, и вспомнила сплетни, что у Аспена можно достать наркотики. Может, это он не рассчитал силу и так схватил Сьюзен, что оставил на запястье синяк? А что, если у нее стокгольмский синдром?
– Леда.
Она подскочила, опрокинув свой пустой стакан. Аспен как ни в чем не бывало поднял его, но вежливо спросил:
– Ты в порядке?
– Эм… да. Да, все нормально.
– Точно все хорошо? Ты побледнела.
– Да, я…
– Подвезти тебя? Я на машине, могу подвезти.
Леде показалось, что ее сейчас стошнит от страха. Что, если Аспен хочет ее похитить и убить? А Сьюзен для него лишь прикрытие? Не похоже, чтобы она его боялась, но ведь это чувство она могла подавить в себе за годы издевательств.
– Леда? – Сьюзен накрыла руку девушки своей ладонью.
– Да, хорошо. – Она едва сдержалась, чтобы не поежиться, и поднялась из-за стола, делая вид, что не заметила, как озадаченно Аспен посмотрел на Сьюзен и каким хмурым взглядом та ему ответила. Леда закуталась в шарф и неуверенно пошла следом за Аспеном, ощущая рядом плечо Сьюзен. Чувство было такое, словно девушка решила взять Леду под свое крыло, как беззащитного птенчика. Конечно, в университете они вновь перестанут ее замечать, но это и к лучшему. Когда люди тебя напрочь не видят, они не доставят никаких проблем. Они не обидят, не ударят, не ранят словами. Они будут проходить мимо, ведь ты невидимка.
– Эй, машина здесь!
Леда обернулась и, покраснев от смущения, поспешила назад к музыкальному магазину, где ее ждали ребята – погруженная в размышления, она не заметила, что оставила Сьюзен и Аспена позади.
Они свернули в переулок, сделали еще несколько шагов и остановились перед сверкающей в лучах осеннего солнца новехонькой машиной. Сьюзен распахнула перед Ледой дверь, жестом приглашая сесть. Девушка поблагодарила и забралась на заднее сиденье, все сильнее чувствуя себя не в своей тарелке.
Наверное, решила Леда, Аспен не только принимает, но и продает наркотики, чтобы заработать на пропитание и такие дорогие вещи.
Она глянула под ноги, затем украдкой осмотрела салон. Пахнет лимоном, чисто, нет ни бумажек, ни мусора, даже не чувствуется запах сигаретного дыма. Может, Аспен и не курит, а делает кое-что похуже…
Он сел за руль, на соседнее сиденье забралась Сьюзен. Их руки тут же соединились, словно Аспен и Сьюзен были двумя магнитами, которые не могли существовать по отдельности.
Может, он вовсе не такой уж и плохой?..
Машина с тихим гулом тронулась с места, и Леда, немного расслабившись, отвернулась к окну. Она старательно разглядывала Эттон-Крик и заговорила лишь один раз, когда Аспен спросил адрес ее дома. Сьюзен попыталась втянуть Леду в непринужденный разговор, но, наткнувшись на глухую стену молчания, сдалась.
Несколько минут прошли в относительной тишине, а затем Леда навострила уши, услышав едва различимый шепот Сьюзен:
– Аспен, пожалуйста. Прекрати. Давай обсудим это потом. Обещаю. Честно-честно.
Леда вытащила телефон из кармана и уткнулась в экран.
– Нет, Сьюз, просто пообещай. Тебе ничего не стоит остаться сегодня у меня. Давай. Это несложно. Я буду вести себя хорошо. Честно-честно.
– Аспен, – зло зашипела она. – Не сейчас.
Леда до боли в пальцах сжала телефон, притворяясь, что пишет сообщение воображаемому другу.
* * *
Мне снилось, что я смотрю с мамой старые серии «Закона и порядка». Она сидит на диване рядом, вцепившись обеими руками в миску с попкорном, и широко открытыми глазами смотрит на экран. По ее молодому лицу бегают тени, иногда замирая на скулах и веках.
– Вот это да… – бормочет она.
Никогда не понимала, для чего она смотрит эти вещи. Почему не романтические комедии или не мультики? Мама – воздушная и легкая, будто безе, так что именно привлекает ее в фильмах ужасов и детективах? Мне этого не понять. Наверное, потому что моя жизнь сплошной кошмар, и я не хочу смотреть на его отголоски по телевизору. На самом деле я не смотрю телевизор. В реальности не смотрю, а сейчас – да. Потому что у меня такое ощущение, будто это шанс попрощаться с мамой. Вот я и сижу, не возмущаясь, ничего не говорю, только смотрю на нее, потому что знаю, что другого шанса уже никогда не будет.
