Когда я только вошла в столовую, где был настолько тусклый свет, что у меня сразу же устали глаза, Ной оценил меня беглым взглядом и сказал:
– Приоделась для ужина?
– О чем ты?
Дориан нервно посмотрел на брата, но мы с Ноем глядели исключительно друг на друга. Игра в гляделки длилась до тех пор, пока Ной не отмер и не улыбнулся одними губами. Когда он взял мою тарелку и, накладывая жареного цыпленка, вежливо ответил, что речь идет о моей одежде, я поняла, что младший Харрингтон так легко не сдается.
– А что с ней? – спросила я, принимая блюдо и притворяясь, что с аппетитом отламываю кусочек хлеба. На самом деле аппетит, который только-только начал просыпаться, пропал.
– Мне казалось, что твой стиль заключается в растянутых свитерах, штанах и кожаных куртках.
– По крайней мере у меня есть вкус к носкам. Так кем вы все-таки приходитесь моей матери? Почему я никогда о вас не слышала?
Ной с Дорианом переглянулись, и я, заметив это, нахмурилась.
– Почему ты никогда не слышала о нас? – переспросил Дориан, делая огромный глоток воды, чтобы оттянуть время и не отвечать на мой вопрос. Он косо глянул на младшего брата, и тот незамедлительно пришел на помощь:
– Наши семьи не общались уже лет сто.
– Тогда почему вы предложили мне жить в вашем доме?
– Ну… это была идея Ноя. – Дориан закашлялся и положил руку на горло. Я взяла графин с водой, вновь наполнила его стакан и подождала, пока он напьется. – Это не я придумал, а Ной. Он предложил твоей матери, чтобы ты осталась в Эттон-Крик у нас, и она не смогла отказаться.
Эта новость меня удивила, и я посмотрела на Ноя. В качестве подтверждения он рассеянно кивнул, занятый вишневым вареньем. Я отвернулась, не желая видеть, как на столешницу сыпятся крошки.
Несколько минут прошли в полной тишине. Ной был занят печеньем, Дориан и я отдали предпочтение салату и мясу, приготовленному на пару. Когда Ной предложил всем выпить чаю, я вновь полюбопытствовала, почему все-таки наши семьи не общались.
Хозяева дома уже во второй раз странно переглянулись.
– Это загадка, – наконец выдал Ной с серьезным видом. Мы с Дорианом одинаково уставились на него. Я повторила:
– Загадка.
– Да, загадка, – отозвался он эхом, а затем взглянул на брата: – Кстати, как твоя компаньонка?
– Оставь меня в покое, Ной. Лучше займись своими котлетами.
– Я же говорил: скоро кое-кто другой будет готовить тебе котлеты.
– Прекрати.
– И все же, – перебила я. – Неужели вы совсем ничего не знаете?
– Схожу на кухню, поставлю чайник, – сказал Дориан, вскакивая. Когда он исчез за дверью, Ной улыбнулся и спросил:
– Хочешь добавки?
– Нет.
Меня одолевали мрачные мысли, хотелось уединиться в своей новой комнате и подождать, когда этот длинный день закончится. Мне казалось, Ной нарочно меня дразнит, казалось, несмотря на предложение пожить у них, он не особо доволен моим присутствием.
– Ты права, – бросил он в тишину.
– Что? – Я на мгновение застыла, но тут же одернула себя: он не может читать мысли.
– Я сказал, ты права, не стоит переедать. Иначе всю ночь кошмары будут сниться. Держи. – Он подвинул ко мне плетеную корзинку, улыбнувшись, в то время как у меня мурашки поползли по спине. – Хлебушек с тмином. Я сам испек.
* * *
Лишь начало сентября, а погода в Эттон-Крик оставляет желать лучшего: небо серое, словно сталь, а на его фоне – тонкие переплетенные ветви деревьев. Мир словно разделился на две части: сверху все было покрыто рваными хлопьями тумана, ближе к земле была хорошая видимость. Мы едва выехали из Коридора Страха, как Дориан остановил машину у супермаркета и сказал, что сейчас вернется. Я кивнула, откинувшись на подголовник и прикрыв веки.
День начался плохо. Я проспала и пропустила пробежку. Когда утром открыла глаза и увидела знакомое покрывало, лишь на одну долю секунды подумала, что произошедшее вчера – сон, а потом услышала многозначительное покашливание и резко села, откидывая с лица спутавшиеся волосы.
– Привет, солнышко, – улыбнулся Ной. – Как спалось?
Вид его вытянутой фигуры в растянутом свитере с V-образным вырезом в серых спортивных штанах мгновенно привел меня в чувство.
– Что ты здесь делаешь?
Ной кивнул в сторону, и я проследила за ним взглядом. На приземистом столике посреди комнаты стоял поднос, а на нем – стакан с апельсиновым соком, торт, пирожные, крендельки.
– Что это?
– Почему дверь в твою комнату открыта?
Мы словно играли в игру «кто больше вопросов задаст». Я не собиралась отвечать на них, сказав вместо этого:
– Ты принес завтрак? Очень мило.
– У тебя татуировка.
Я прижала одеяло к груди, даже не задумавшись над тем, каким образом Ной смог увидеть мою татуировку. Даже не мысль, что он мог рассматривать меня во сне, заставила меня вспыхнуть от гнева, а то, что он ее увидел (или притворился, что увидел).
Стараясь не выдать раздражения, я встала и принялась заправлять постель, каждой клеточкой тела чувствуя пронизывающий взгляд голубых глаз-льдинок. Даже если бы Ной не стоял позади, я бы все равно ощущала его рядом, потому что его запахом пропитался дом. Потому что он увидел то, что не видел никто.
– Что она означает?
Я резко обернулась.
– Не твое дело!
– Ладно. – Ной равнодушно пожал плечами, и когда ткань футболки соскользнула вниз, он тут же снова натянул ее, пристально глядя мне в глаза. Значит свое тело он прячет. – Я лишь принес тебе завтрак. Не сердись, Кая.
– Я не сержусь, – ответила я, напрягаясь. – И никто в своем уме не станет завтракать тортом.
– Просто позавтракай, – настаивал он.
– Я съем что-нибудь в университете.
– Ты имеешь что-то против шоколадного торта с шоколадной начинкой, политого шоколадом и присыпанного шоколадной крошкой?
– Утром – да.
Разговор не клеился, хоть я и планировала наладить отношения с обитателями дома. Я почувствовала боль в пальцах от напряжения и разжала кулаки, затем попыталась сказать предложение длиннее трех слов:
– Я не ем утром сладости. Вообще не люблю их. Меня будет тошнить весь день, если сейчас набью желудок шоколадом. И у меня аллергия на орехи, – добавила я, кивнув на булочку с миндалем.
– Я знаю, это для меня. Думал, мы позавтракаем вместе.
Что? С чего он взял?
– Мило. Э-э… Если хочешь, можем позавтракать в другой раз. Я должна собираться в университет. Дориан сказал, что отвезет меня сегодня.
