– Я не знаю почему. Я не успела у нее спросить, потому что она умерла.
Я и не рассчитывала, что после этих слов детектив оставит меня в покое, но равнодушие, отразившееся на его лице, порядком шокировало. Он изогнул бровь:
– Разве не успела? Ты уехала как раз в тот день, когда она умерла.
Я сжала и разжала кулаки, испытывая в руке тянущую боль. Хотелось прижать руку к груди – сердце колотилось словно сумасшедшее.
– Зачем мне нужно было убивать свою маму?
– Это ты мне скажи, Кая.
– Я что, похожа на нее? – хрипло спросила я. Детектив в недоумении поднял брови:
– На кого?
С трудом сглотнув комок в горле, я провела пальцами по шее, но опозданием вспомнила, что Неизвестный забрал папин жетон.
– Вы думаете, я похожа на дочь, которая может убить собственную мать? – Детектив собрался ответить, но я не позволила, сказав: – Я приехала в Эттон-Крик, чтобы учиться, а не убивать людей!
– Вот только у всех нас есть работа, – жестко оборвал он. – И ты станешь врачом и будешь спасать жизни. А мы должны найти убийцу. И мы следим за порядком.
Я не смогла сдержать горький смешок.
– Что-то не похоже, чтобы вы выполняли свою работу. Двадцать лет назад никто из вас не нашел убийцу.
Если детектив Гаррисон и был поражен тем, что я заговорила о Криттонском потрошителе, виду он не подал.
– Давай не будем отвлекаться от главной темы.
– У Майи, Сьюзен или их отцов были вырезаны сердца?
– Почему ты думаешь, что должны быть? – с вежливым любопытством спросил он.
– Я лишь хочу знать, задумывались ли вы над тем, что Неизвестный, который бродит сейчас по улицам Эттон-Крик, и есть тот самый Криттонский потрошитель.
– Вижу, Кая, ты интересуешься серийными убийствами…
– Нет. Я интересуюсь, почему вы подозреваете меня, в то время как настоящий убийца на свободе.
– Мы тебя не подозреваем. Мы беседуем, потому что ты свидетель.
– Я не свидетель. Я не была в доме Кингов, а мадам Чонг, перед тем как обнаружить тела, видела в их доме какого-то мужчину. Об этом в новостях говорили. Почему бы вам не отыскать его, вместо того чтобы задавать вопросы мне?
– Кая, мы пытаемся поймать убийцу.
Я сжала зубы, начиная чувствовать предел раздражения. Конечно, я не стану орать или переворачивать столы, но мне бы хотелось, чтобы до детектива Гаррисона дошло, что он должен оторвать зад от стула и отправиться на поиски настоящего преступника.
– Вы знаете о Дэйзи Келли? – спросила я, решив получить хоть какую-нибудь выгоду из этого пока что бесполезного времяпрепровождения. И я вовсе не ожидала, что детектив отреагирует так, как отреагировал: в один миг его лицо преобразилось, черты заострились от ужаса, а глаза распахнулись. На мгновение он забыл, где находится и что это я на допросе – его собственное лицо отразило страх и изумление. Но тут он опомнился и своим фирменным бесстрастным тоном спросил:
– Что я должен о ней знать?
– Знаете или нет?
– Почему ты спрашиваешь?
– Потому что считаю, что Криттонский потрошитель и Неизвестный как-то связаны.
Детектив недовольно поджал губы. Он уже однажды попросил меня не называть преступника «Неизвестным», но сейчас никак не прокомментировал мои слова. Он облокотился на спинку жесткого стула и произнес:
– Многие тогда считали, что Дэйзи Келли была его жертвой, но это не так.
– В этом и была ваша ошибка. Считаете себя хорошим детективом после того, как не стали слушать потенциального свидетеля?
– Мне было семнадцать лет, когда это происходило, и я, разумеется, еще не был детективом. Дэйзи не была его жертвой. Точка.
– Почему? Потому что ее сердце было на месте? Или потому, что она провела в плену целый год?
– Потому что Дэйзи Келли была беременной.
Я отшатнулась, изумленно открыв и тут же закрыв рот. Детектив Гаррисон и не ждал, что я что-нибудь произнесу; он мрачно наблюдал за мной, поджав губы. Лицо было недовольным и суровым, казалось, каждая морщинка в уголках глаз стала глубже.
– Дэйзи была беременной?
– Да. Я видел ее. Она была пьяна и утверждала, что ее насиловали. Но я изучил это дело вдоль и поперек. Позже.
Я почувствовала, что путы в груди ослабли, что перестали дрожать руки, потому что услышала в голосе детектива странную грусть. Ему не безразлично происходящее. Конечно, нет, раз он так вцепился в меня, но… Дэйзи Келли была беременна? Мне необходимо срочно подумать над этим. Сделать новые заметки.
– Вы поэтому ей не поверили?
– Полиция провела расследование, Кая. Врачи ее осмотрели, но никаких следов изнасилования не обнаружили.
Конечно, никаких следов могло не быть, ведь прошел целый год, и она была полностью подчинена маньяку, – подумала я в оцепенении, а затем поняла: – Расследование все-таки было! Возможно, еще сохранились какие-нибудь документы.
– А кто вел… кто вел его дело? Дело Криттонского потрошителя?
– Его давно нет в живых.
– Скажите мне адрес, – потребовала я. Детектив грустно вздохнул, но мне не было дела до его ностальгии – я хотела сейчас же отправиться к семье детектива, который расследовал дело Дэйзи Келли. Возможно, у него дома остались какие-нибудь важные файлы или заметки. Да, мне придется постараться, чтобы убедить его семью отдать мне его вещи, но все же…
И тут мой план мгновенно рассыпался, когда детектив Гаррисон бесстрастно назвал адрес в Коридоре Страха:
– Сто одиннадцатый дом на Красных розах.
У меня вся кровь отлила от лица.
– Это же мой дом.
Глава X
Убийца
Ни один мускул на моем лице не дрогнул.
– Прах к праху…
Я смотрела на крупные комья земли, с оглушительным стуком падающие на гроб Сьюзен, не отрываясь и не моргая.
Беги, Кая!
В горле пересохло, и я то и дело тяжело сглатывала. В голову лезла всякая ерунда: вот Сьюзен хватает мою рабочую шляпу и прикалывает шпильками; вот копается в сумке с вопросом: «Ты будешь пирожок?»; вот кладет руку на плечо, будто мы закадычные друзья, «Ничего, узнаешь!» – так она обещает мне, что я запомню весь репертуар песен, играющих в «Шерри».
А вот уже я слышу голос Сьюзен будто издалека:
– Беги, Кая!
– Заткнись! Заткнись! Заткнись! Клянусь, я спасу тебя от этого кошмара…
Я вздрогнула, когда кто-то случайно задел меня плечом, и вернулась в реальность. Вокруг была толпа народа – Сьюзен Смитт все любили. Но они не знали того, что знала я. Они не знали того, что знала мама.
