— Не только. Сначала взрыв, пострадали люди. Потом охота, встреча с Холодным… Слова Исиды прозвучали в неподходящий момент.
— Или, наоборот, в самый подходящий. Для неё, — уточнила Ольга Владимировна, видя выражение моего лица. — Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?
— Как тот, кто бежит изо всех сил, но вечно не успевает.
— Ты жив, а значит, вполне успеваешь.
А мой предыдущий мир мертв. Я родился слишком поздно и умел слишком мало, чтобы спасти его. Что, если с этим миром произойдет что-то похожее? Возможно, я сам послужу причиной. Хотя нет, это уж слишком. Если только с ума сойду. Пока я в здравом уме, даже если перейду черту, смогу остановиться и исправить это.
Но у меня появился ученик… Об этом Ольге Владимировне лучше не говорить. Ученик — это наследие. Это ещё один алхимик, а чем больше алхимиков, тем больше шансов, что рано или поздно среди них появится темный, который уничтожит мир.
Ещё у меня появилась жена, которая, как я надеялся, родит мне детей. А дети — это тоже потенциальные алхимики. Так, может, в этом дело? Слова Исиды зацепили меня ещё и потому, что я всерьез подошёл к появлению наследников, и вопрос наследия встал передо мной особенно остро? Самое простое решение не передавать знания, но… В этом мире есть ходоки и бесы, есть технологии массового разрушения. И без всяких алхимиков мир разнесут, так что удерживать знания по большому счёту не имеет смысла. Преимуществ свою семью лишу, а выгоды для мира это никакой особо не даст.
— Как ты оцениваешь Исиду? — вопрос Ольги Владимировны прервал цепочку размышлений.
— Как опасную, — не задумываясь, ответил я.
— Да, она это наглядно продемонстрировала. Не тем, что голову отрубила Капитану, а тем, что так быстро просчитала тебя. Думаю, это и было истинной целью первой встречи.
— Посмотреть на меня в живую?
— Да.
— Тогда получается, что она меня видела.
— Я очень удивлюсь, если это не так.
— Я проверял. Вокруг не было никого подозрительного. Ни ходоков, ни бесов.
— А та, вторая, женщина, с которой ты встретился, это могла быть сама Исида?
— Это обычный человек. Ну, или стоит признать, что мои методы оценки полный шлак.
— Что-то здесь не так, — затарабанила Ольга Владимировна пальцами по столу.
Вздохнув, она открыла ящик и достала шоколадку. Отломала кусочек и в рот закинула. Мама от дочки недалеко ушла. Мне не предложила, потому что наши отношения достаточно близки, чтобы я при желании и сам взял.
— Наблюдать можно через камеру.
— Можно. Либо Исида — обычный человек, и поэтому ты её не заметил.
— Обычный человек, который находит преступника и отрывает ему голову?
— Ну разумеется, она действует не одна. Ладно, пока оставим этот момент. Она точно за тобой наблюдала. Считывала мимику, видела, как ты смотришь, как и что говоришь. Наверняка ещё и всю возможную информацию собрала перед встречей. И, что лучше всего демонстрирует её опасность, нашла подход к тебе.
— Не нашла, — возразил я.
— Нашла, нашли… Иначе почему ты пришёл в таком раздрае ко мне? Ты в каком-то роде идеалист и фаталист. Почему-то печёшься обо всём мире, будто он в любой момент разрушиться может.
— А разве это не так? Мы оба с вами знаем, что технологии, способные уничтожить города, существовали ещё три года назад. А то морское чудовище? Слишком знакомый почерк. Кто-то целенаправленно продолжает разработки в этой теме.
— По твоему тону я вижу, как тебя это сильно беспокоит. Это твоё слабое место. Хорошая черта, но слабое место.
В прошлой жизни то, что требовалось сделать, было ясно, как светлый день. Есть темные алхимики, которые проводят мерзкие ритуалы, ведомые жаждой власти, и тем самым разрушают мир. Есть язвы на теле мира, которые олицетворяют собой квинтэссенцию разрушения. Темных алхимиков надо было убивать. На светлый путь их невозможно было направить. Язвы надо было закрывать и чистить, если силёнок хватит.
Попутно требовалось выжить.
Всё. Других дел и не имелось.
Здесь же… Здесь всё иначе. Любая моя технология в силу сложности и развитости социума получается неоднозначной.
Иногда мне кажется, что человечество в любом своём виде обречено. В моём мире люди копили силу и в итоге набрали столько, что разнесли планету. В этом копят технологии, способные уничтожить всё и вся вокруг.
— Послушай, что я скажу, Эдгард. Ты знаком с понятием этики. Той, которая начинается исключительно при появлении влияния. Чем выше влияние индивидуума, тем острее встаёт вопрос этичности того, как именно он распоряжается влиянием. Твоя проблема в том, что влиять тебе хочется на многое, а реального влияния мало. Да, ты создаешь бесценные артефакты. Да, ты заработал какие-то деньги и заработаешь ещё больше. Но это лишь первые шаги.
— Иначе говоря, мне нужно накопить влияние, чтобы обрести возможность делать мир лучше?
— Ты и так делаешь мир лучше. Просто в не таких масштабах, как тебе хотелось бы. Вообще-то, это гордыня, смертный грех. Переоценивать свои силы.
— Я не переоцениваю… — на ум пришли все те разы, когда я считал себя подготовленным, но жизнь удивляла. — Почти…
— Тогда тебе не хватает смирения и умения ценить то, что есть. Иначе в попытке забежать на самый верх ты рано или поздно оступишься. Или тебя оступят. Падение будет жестким и болезненным для слишком многих. Поэтому береги себя, Эдгард.
Как иронично. Ведь, если подумать и вспомнить слова Исиды, тёмный алхимик — это и правда существенная угроза для мира. Угроза, которой, возможно, просто будет нечего противопоставить. Раз уж в моём мире другие алхимики не справились и позволили тёмным победить пирровой победой, то что говорить об этом мире?
Самое ироничное в этом разговоре то, что я знал приведенные возможные аргументы. Не в первый раз с Ольгой Владимировной этот разговор ведём. Также не в первый раз я сам об этом думаю. Да и учёбу в институте не стоит забывать. Там мы многие вопросы разбирали. Философского, социального, политического и экономического характера.
Правда в том, что я никогда не буду знать наверняка, какой шаг ведёт к сохранению мира, а какой нет. За исключением совсем уж очевидных вещей. Да и то, задайся я целью изобрести способ уничтожить мир, вполне возможно, это вызовет ответную реакцию, человечество сплотится перед угрозой и выйдет на новый качественный уровень.
Эта вероятность наглядно показывает неоднозначность любых поступков и решений. Так что нет смысла особо уж заморачиваться над этим. Лучше сосредоточиться на чём-то конкретном.
Думаю об этом и чувствую, что что-то не так. Звучит разумно, но такое ощущение, будто надвигается катастрофа, и этот мир на грани чего-то серьезного. Возможно, это ещё одна причина, почему я всё отчетливее ощущаю, что занимаюсь не тем и что слишком медленно готовлюсь.
