— Я бы тебя поблагодарил, — прошипел он, выпрямляясь. — Если бы ты не был виноват в моей боли, идиот!
За это я дал ему подзатыльник. Отчего его голова дернулась и оторвалась бы, будь он менее крепким. Бил-то я в бронированной перчатке.
— Понял, понял, — гнусаво захихикал он. — Ты суровый парень и не потерпишь неуважения!
— Ты ответишь на мои вопросы.
— Разумеется! — вызывающе засмеялся он. — Если так, прояви чуть больше напора!
— Кто тебе дал того зверя?
— Ты про мою киску? — подался он вперед, насколько позволяли цепи. К этому моменту я снова обошёл его и встал напротив. — Понравилась встреча с ней? Вижу, доспех-то запылился немного. Не сильно она тебя пожевала?
— Она мертва.
Мужчина отшатнулся и нахмурился. На его лице даже тень страха промелькнула.
— Это ты зря, — покачал он головой. — Мастер не любит, когда его зверушек обижают.
— Кто такой мастер?
— Тот, кто создает зверей. Но ты ведь про это и так уже знаешь? — Зубодёр вернул себе самообладание и подмигнул мне.
Я не удержался и пробил ему с кулака, ломая челюсть.
Зубы… Они оказались у него полностью металлическими. Ещё и заострёнными, что вкупе с грубыми чертами лица делало его особенно мерзким.
— Уже лучше, — сплюнул он кровь. — Ты продолжай. Я люблю, когда пожёстче.
Я создал несколько печатей, снимая показатели. Бес, близок по уровню к высшему, но не натуральный, а искусственно раздутый. Кто-то не пожадничал выдать этому человеку усиливающий препарат. Слабенький ходок. Сомневаюсь, что далеко прыгать умеет. Скорее на несколько метров, может, на пару десятков метров.
На этом данные заканчивались. Я видел проявление его огненных способностей, но не мог их отследить.
Говорил он почти без акцента. На хорошем разговорном английском. Что несколько странно для бандита из отсталой страны. Как же он получил образование? Впрочем, загадка не такая уж серьезная. Уверен, там же он получил усиленного зверя и раздутые способности.
— Как найти мастера?
Зубодёр расхохотался.
— Ты хочешь знать про организацию, но ещё не в курсе, что их нельзя найти. Наивный дурачок. Зря ты полез в эти игры.
— Мне сказали, что у тебя есть необычные способности, — перевёл я тему. — Хочу посмотреть на них.
Мужчина свёл брови и посмотрел на меня недоуменно.
— Это то, ради чего ты похитил меня?! — догадался он про мой настоящий интерес.
И снова посыпалась ругань на своём языке. Я не спешил давить, ожидая, когда мужчина выговорится.
— Тупой идиот, — перешёл он на английский. — Мог просто заглянуть в гости и попросить вежливо!
— Это и было вежливо.
— Что-то не похоже. Кто тот чёрный? И не хочешь снять шлем?
— Способности. Тебе есть, что показать?
— А если нет, убьёшь?
— Отдам тебя тому парню. У него к тебе личные счёты.
— Тогда зачем мне отвечать, если всё равно задумали убить? — усмехнулся он. — В этом проблема таких дилетантов, как ты. Вы совсем не умеете запугивать.
— Способности. Покажешь?
— Да пошёл ты!
Что ж… Я этого не хотел. Активировав простую печать, связал металлическую перчатку и зубы пленного. Тот попытался ещё что-то сказать, но осознал, что не может пошевелить челюстью.
На этот раз в его глазах промелькнуло беспокойство.
— Способности. Покажи их, и я прекращу.
В его взгляде появилась ненависть. Жгучая и колючая, как горящий яд.
Как далеко я готов зайти? Стоило один раз почувствовать смертельную опасность, испугаться — и вот, уже готов нападать ночью на людей. Да, этот человек ужасен. Но это не отменяет того, что я действую из страха, а не из благих побуждений. Это и отличает светлого алхимика от темного. Последние поддаются низменным эмоциям и желаниям, сходят с пути, развращаются и выбирают то, что легче.
Что может быть проще, чем причинить боль тому, кто беззащитен против тебя? Мне для этого надо всего лишь повести рукой.
Но и медлить — это тоже страх. Страх потерять себя, ступить на темный путь, превратиться в чудовище.
— Ты знаешь про организацию, — сказал он, когда я отпустил его челюсть. — Не боишься её?
— Я тот, кто убил Первого. Это было три года назад и, как видишь, до сих пор жив.
— Так ты тот самый Эдгард Соколов? — узнал он меня. — Глазам своим не верю! Сам попался!
Он затрясся от радости. В плену, на другом материке, вдали от всех своих головорезов, этот человек искренне верил в то, что ситуация под его контролем.
— Да-да, — закивал он. — Ты сейчас думаешь, что это меня поймали, а не тебя. Но если ты знаешь про организацию и даже убил Первого, то должен догадываться, что они никого без присмотра не оставляют.
— Так веселье всё же будет?
Улыбка Зубодёра исказилась. На что он надеялся? Испугать меня, что ли?
— Обязательно будет, — зловеще улыбнулся он. — Возможно, прямо сейчас.
Где-то вдали раздался грохот.
Глава 15. Восставший
Туша убитого зверя лежала возле особняка. Какое-то время вокруг царил хаос. Люди разбежались, спасаясь, пара зданий горела, а часть командиров оказалась выбита.
Постепенно хаос сошёл на нет. Появились те, кто взял ситуацию под контроль. Организовал тушение огня и помощь раненым. Также обратили внимание и на зверя.
Сам комендант, как называл себя Зубодёр, с ним не возился. За кормежку и уход отвечали специально обученные люди. Которых частенько приходилось менять: стоило настроению зверя испортиться, как он сжирал зазевавшихся смотрителей.
Несмотря на всё это, каждый новый охранник изучал инструкции и знал, что делать, если зверь будет ранен и не сможет сам залечить раны. Речи о смерти не шло. В обязанности коменданта входило заботиться о драгоценном существе. Можно сказать, он лично отвечал перед мастером зверей.
Когда обслуживающие зверя увидели, что с ним стало, они пришли в состояние, близкое к истерике. Тоже отвечали головами, но уже перед Зубодёром. Зная, что тот с них кожу живьем снимет, если со зверем что-то случится. Среди этих мужчин нашёлся один, который вспомнил про инструкции, сбегал на склад, открыл сейф и достал оттуда специальное средство. Притащив весь запас, он прикрикнул на остальных и заставил их помогать.
Вскоре зверю вкололи содержимое несколько больших шприцов — некую красную жидкость.
Где-то через минуту страшные раны начали закрываться. Ещё через мгновение зверь в первый раз дернулся. Судороги продолжались некоторое время, а потом зверь распахнул глаза и рыкнул. В его памяти отложилась мучительная боль и то, что он сражался.
