При этом я инстинктивно ощущал в нём куда более опасного хищника, чем я сам. И то, что вокруг ресторан, другие люди и цивилизация, никак не успокаивало.
Разумеется, я его сразу проверил, но результаты… Чем-то это напоминало сканирование Стародубовых. Они настолько уникальны, что точных цифр не получалось. В случае Кассиана я не понял ровным счётом ничего. Как будто стену сканировал. Подозрительно.
Несколько минут мы изучали друг друга. Я невольно сравнил Кассиана и посланника Дюваль, подивившись, что в первом полностью отсутствует высокомерие. Это читалось по простому лицу и открытому взгляду.
— На самом деле, — взял он слово, — меня заинтересовал ваш последний проект.
— Какой именно?
— Связанный с землей и её очищением.
— Неужели это настолько громкое дело, что даже в Европе об этом слышали?
— Громким был ваш конфликт с организацией, — сказал он буднично. — Мои люди заинтересовались этим, проверили информацию, узнали о вас много чего интересного и донесли до меня любопытные сведения.
— Вы знаете про организацию? — этот вопрос вылез сам собой.
— Конечно, — удивился он. — Сложно не знать про тех, кто ведет деятельность больше тысячи лет. Скажу вам по секрету, — подался он вперед. — Древние семейства — как соседи, живущие в тесном доме. Хочешь или нет, но периодически сталкиваешься.
— Простите за бестактность, но какие вас с ними отношения связывают?
— О, понимаю. У вас с ними свежий конфликт, но смею заверить, что дружбы между нами нет. Впрочем, вражды тоже. Мы стараемся не вести с ними дел.
— Почему?
— Неожиданный вопрос от вас.
— Как я узнал, организация довольно могущественна и имеет влияние на многие семейства.
— И что? — ответил он беспечно, будто речь шла о дворовых пацанах. — У нас тоже есть влияние. Оно и у вас есть. Тесный дом, помните? — рассмеялся он. — Все друг с другом связаны, так или иначе. Вы начинаете проект с немцами, а французы из-за этого злятся. Кто-то, наоборот, радуется. Включает в свои планы, делает ходы, которые влияют на всех или на кого-то конкретного. Бесконечная круговерть влияния.
Вот так вот ненавязчиво Кассиан напомнил, чем отличаются древние семейства от обычных. Мышлением и восприятием жизни. Умом я мог это приблизительно понять. Воспринимать организацию не как свирепого и опасного противника, а как всего лишь не самого приятного соседа, который иногда мелькает на горизонте.
На фоне этого мои потуги выглядели как детские игры.
Я одернул себя и сосредоточился. Древние роды — это не только иной взгляд на жизнь, но и внушительный набор способностей. Таких, как возможность одним своим присутствуем подавлять собеседника. Не обязательно это следствие злого умысла. Если поместить обычного человека ко льву в камеру, он попадёт под влияние, даже если зверь спит и плевать ему на гостя.
Но это всё с каждым словом становилось подозрительнее и подозрительнее. Европейский род, могущественный, в нем знают про организацию, сам Кассиан не определяется моими методами. Может, это и вовсе кто-то из организации? Быть может, один из хранителей? Но зачем им так рисковать?
— Интересный взгляд на жизнь, — ответил я, пресекая размышления, которые могли отразиться на моём лице. — Но всё же что вас так заинтересовало?
— Переработка мусора, — улыбнулся Кассиан, прекрасно зная, какое это произведёт впечатление.
А Катя-то права была. Надо заскочить на обратном пути, ей цветы купить. И шоколадку.
— Удивлены? — обрадовался мужчина.
— Удивлен, — не стал я отрицать очевидное. — Как-то это… — покрутил я рукой, выражая чувства.
— Да-да, древний род, и вдруг интерес к мусору, — рассмеялся Кассиан.
Получалось это у него легко и непринужденно.
— Население планеты за последние сто лет выросло в несколько раз. А на главных островах Англии невозможно проехать на машине, не попав в пробку. Людей становится больше. Люди всё больше производят разных вещей. Неудивительно, что мусора тоже прибавляется.
— Но есть же решения.
— Нормальных — нет. Есть проекты по вторичной переработке, но когда они в полной мере заработают и когда решат нарастающую проблему. — Кассиан развёл руками, но тут же поправился: — На самом деле я знаю когда. Лет десять нам ещё нужно, чтобы проблема перестала усугубляться. Замечу, что это только на островах. В других странах… Где-то лучше с этим, где-то хуже, думаю, вы и сами понимаете, как это бывает, Эдгард.
Острова, значит. Я отметил про себя, что он из Англии, а значит, связь с организацией ещё более вероятна. Но зачем тогда ему говорить о том, откуда он? Сложный разговор выходит.
С озвученной проблемой я был… Пожалуй, лучше сказать, что знаком не был. Знал, что у нас в стране есть трудность, которая решается свалками. С некоторыми из них пытаются работать, но в подробности не вдавался. Тем более не знал, что там в других странах.
— Допустим, но что именно вы хотите?
— Пока сам не знаю, — ответил он и отвлёкся на официантов, что принесли заказы.
На пару минут разговор прервался. Пока поставили, пока мы попробовали еду. Я не спешил. Было над чем подумать. Кассиан тоже не торопился. Он очень красиво ел, как может есть только человек, уважающий еду. Я на секунду подумал, что мужчина и вовсе про меня забыл, но тот глянул, улыбнулся, и эта дурная мысль исчезла.
— Как я могу знать, Эдгард, — вернулся он к разговору. — Если не представляю ваших возможностей. У меня есть подозрение, что они велики. Слишком много новых артефактов вы сделали за короткий срок. Значит, в потенциале можете сделать и что-то ещё. Не поделитесь, по какому принципу решили проблему свалки?
— По принципу разделения всего мусора на составляющие. Отдельные элементы.
— Речь ведь не о ручной сортировке идёт?
— Нет, речь о прямом управлении материей.
— Звучит грозно.
— Если только применять на плохие дела.
— А скажите, вы могли бы создать фильтр для воды?
— Создать могу. Но для этого надо сначала определить, чем не устраивают те, что уже есть?
— Если честно, не знаю. Не вдавался в технические подробности.
— Тогда, возможно, лучше обойтись стандартными решениями.
Потому что то, что можно сделать без алхимии, нужно делать без алхимии. О чем я сам начал забывать, привыкнув к большому количеству свободной энергии.
— Пример с водой — это лишь пример, чтобы лучше понять вас, Эдгард.
— Мой мозг, — постучал я себя по виску, — привык решать прикладные задачи.
— Это, определенно, хорошее качество, — кивнул он. — Тогда как насчёт обсудить несколько конкретных идей?
