Кира удивленно моргнула, растерянно отвела глаза, но вдруг они расширились от удивления.
— Он оборачивается!
— Значит, ему лучше. Выходи, я его прикрою.
— Я хочу посмотреть оборот! — Киру было не сдвинуть с места.
— Я тебе сам покажу оборот. — Никс решительно выпроводил Киру из операционной, схватил стерильную простыню из предбанника и вернулся в помещение, чтобы прикрыть кошака.
— А ты везучий, усатая зараза! — сказал Никс, накрывая леопарда. — Теперь на своей шкуре почувствовал, как связываться с МСО!
Кира
Двери из коридора открылись, и в проеме застыли три огромных мужика. Почему я шарахнулась от них, понимаю. Но они-то что? Даже автоматические двери с датчиком движения закрылись, скрывая их ошеломленные лица.
Кто это? Коллекторы? Хотя нет, откуда они здесь? Наверное, кто-то из оборотней.
Но кто именно: друзья или враги?
Не успела я спрятаться в операционной у Никса, как двери снова открылись и сосредоточенные выражения лиц неизвестных сменились на приторно приветливые.
— Привет, невестка! — кивнул один.
— Невестка, hi! — махнул рукой второй, натягивая улыбку. А в глазах застыло чувство, будто он боится, что я выкину что-то странное.
— Невестка, не пугайся, это всего лишь мы — команда Никса.
Высокие, грацильные, словно азиатские мужчины, но при этом широкоплечие. Интересно, кто их звери? Все песцы? Хотя такая рыжина в волосах…
Стоп. Невестка? Как они меня назвали?
Тут уверенные руки легли мне на плечи, и я вздрогнула.
— Командир, все крыши проверены — никого нет. Найдены следы от мужских ботинок сорок пятого размера. Вес мужчины примерно сто килограмм — средний оборотень, — доложил один из трех незнакомцев. Трио сразу вытянулось по струнке.
Никс ободряюще улыбнулся мне, а потом предупреждающе посмотрел на парней:
— Понял. Не пугайте ее. Кира, это Захар, Коля и Саша.
— Они тоже песцы? — шепнула я вопрос тихо, но ребята услышали и усмехнулись.
— Лисы. В моей команде есть еще Майконг, но он ранен.
— Майконг — степной лис?
— Он предпочитает, когда его зовут саванным. И никогда не сравнивай его с шакалом. Его это выводит из себя, — сказал мне Никс, а потом обратился к ребятам: — Можете вывозить кошака.
— Подождите! Я подготовлю его к транспортировке! — Я тут же скинула руки песца с плеч и поймала его разочарованный взгляд.
— Леон выдержит, он… — начал Никс, но я перебила:
— Знаю: не человек. И не животное. Ты мне уже несколько раз говорил. Но я как врач должна сделать все возможное, чтобы в дороге не случилось сюрпризов. — Я вошла в операционную и услышала за спиной:
— О, командир, ты еще и врача нашему клану отхватил! Вот это понимаю — повезло так повезло.
— Она ветеринар.
— Оу…
Опять это «оу». Я столько раз сталкивалась с этим в жизни, что только грустно усмехнулась. Даже оборотни относятся к моей профессии снисходительно, как будто я пародия на настоящего врача.
— Она только что спасла жизнь кошаку, так что держи при себе это «оу». А то, когда плохо станет, она тебе все припомнит… — вдруг вступился Никс, а я застыла от удивления, держа в руках капельницу. За меня первый раз за много лет вступились. Так открыто, да еще придержав тех, с кем работает бок о бок.
Рука дрогнула, и я чуть не промахнулась иглой. Соберись, Кира, это непрофессионально!
Я закрепила все провода, приклеила так, чтобы они не повредили пациенту при транспортировке, и негромко крикнула:
— Можете завозить каталку!
И двери открылись так, будто оборотни протаранили их каталкой.
— Один заходит с головы, берет под грудную клетку. Второй за ноги… Третий… Эй! — Я сбилась, увидев, что трое мужчин совершенно меня не слушают.
— Стоп! — скомандовал Никс, и оборотни застыли, будто их заморозили. — Слушать команды Киры как мои.
Мне пришлось наклонить голову, чтобы спрятать смущенную и жутко довольную улыбку.
Это было приятно!
Макс
— Не вздумай что-нибудь выкинуть, елы-палы! — предупредила еще раз медоедка и обернулась в зверя.
Пронырливое животное тут же выскочило из пут, огрызнулось на главу лис и побежало на проверку периметра, громко фырча.
Макс не спешил оборачиваться. Веревки ослабли, и он без проблем снял их, понимая, что, если бы не хотели, чтобы они выбрались, связали бы цепями, а не тем, что можно легко перегрызть. Да и, честно говоря, боялся он становиться зверем. Его и без того тянула к оторве эта дурацкая истинность, которая связывает всех без разбору.
Надо же так вляпаться!
Лис нашел взглядом дверь без ручки, осмотрел потолок и насчитал три камеры. Сел на мат посередине комнаты и стал следить за метанием шерстяного исчадия ада.
Да она действительно тронутая умом! Зачем грызть маты? Но черт, как она мило смотрится.
Бр-р-р! Что за мысли? Нужно выкинуть их из головы! С этим чудом природы им не по пути, как бы там инстинкты ни вопили.
— Ты что делаешь? — Словно вопреки мыслям, взгляд лиса не отрывался от медоедки.
Девушка уже вскрыла все маты, кроме того, на котором сидел Макс, залезла внутрь каждого и что-то там расковыряла.
Когда пришел черед выжившего мата, взгляды медоедки и лиса встретились.
Она серьезно зашипела на него?
А сейчас что, в самом деле собралась на него наброситься, как изображает?
— Оставь его. — Макс отвел глаза, но тут боковым зрением увидел, как мимо пролетает тень, а потом что-то острое впилось в его пятую точку.
Взлет космического челнока был просто ничем по сравнению со взлетом лиса с мата. Макс подпрыгнул, полный противоречивых порывов — убить и залюбить, и все же изловчился схватить медоедку за шкуру.
— Какая толстая! — удивился он толщине кожи под шерстью. Сантиметров пять, не меньше.
И тут на слово «толстая» медоедка издала боевой клич, извернулась самым невероятным образом и вцепилась в руку лиса.
— Ащ-щ-щ! — Макс машинально отпустил мелкую оторву и угрожающе зарычал.
Его физически тянуло к ней как магнитом. Зверь в нем точно знал, что делать, чтобы она если и покусывала, то только нежно. Если и рычала, то только в виде блаженных порыкиваний. Если и набрасывалась, то только за новой порцией любви. Но мозг тормозил его, говоря, что вот эта бубонная чума просто сведет его в могилу.
И тут пушистая задира еще раз набросилась и прокусила ботинок.
А лисы терпеть не могут, когда кто-то пытается оставить следы зубов на их пятках. Просто до дрожи, до оборота, до глубины звериной души.
