Тело ее сковало холодом, и ведьма закрыла створку. Что теперь делать, ей было не ясно. Даже если стащит где-то метлу с шубой, не долетит. Замерзнет.
“Кто же меня сюда приволок? И зачем?”
Юнни направилась к двери, хотя была уверена, что та закрыта. Верно. Заперта с внешней стороны.
“Судя по моей тюрьме, не бандиты-головорезы здесь хозяйничают”, — размышляла ведьма, обыскивая шкафы и ящики.
Ничего полезного, интересного не было. Складывалось впечатление, что это гостиница. Уж больно стандартный набор всего понемногу: ни зацепки, указывающей на хозяев.
— Проснулась ваша, — услышала она старческий голос с той стороны двери. — Что прикажете, милорд?
“Милорд? Замечательно! Я попала в дом какого-то аристократа. С какой стати?”
Милорд, впрочем, ничего не ответил, потому выяснить, знаком ли его голос, не удалось. Хотя Юнни не знала ни одного аристократа. Графиню только, но уж ей точно нет смысла красть первокурсницу. Да и не “милорд” она.
Юнни плюхнулась на кровать и глубоко вздохнула. Вспомнила, что Аилл говорил, будто, если захочет, всегда сможет связаться с Ферди.
“Отлично, — сконцентрировалась на образе Ферди. — Если я пропала, наверняка меня ищут. Может, Ферди уже обернулся химерой. Значит, у меня есть шанс до него докричаться”.
Она попыталась передать образы того, где находится. Позвала на помощь. А потом задумалась. Ведь она понятия не имела, сработало это или нет. И что дальше делать, не ведала. Вдруг в скважине провернулся ключ, и дверь потихоньку отворилась.
— Даже не думай меня толкать, — предупредила сухая старуха на пороге. Она держала в руках поднос, на котором от старческого тремора дрожали чашки. — Тут все для удобства имеется, а там тебя охранка потреплет, как беглого зайца. Так что не дури.
— Кто меня здесь запер?
— Придет время, и узнаешь, — она поставила поднос на стол и поправила фартук. — Поешь лучше. Тебе тут еще долго куковать, пока нужное найдут.
— Что за нужное? И какая там охранка?
— Ох, какая любопытная, — нахмурилась старуха. — Может, милорда попросить на тебя заклятие молчания наложить?
“Ага, то есть милорд еще и маг. Зачем я понадобилась магу?”
Юнни демонстративно замолчала и, сев за стол, начала есть. Сколько она здесь пробудет — не ясно, а силы ей пригодятся. Вдруг метлу таки найдет или придумает, как еще из дома улизнуть.
— Охранку нашу тебе лучше не видеть, — села рядом старуха и вытерла пот с длинного носа. — Уж больно клыкасты.
“Клыкасты? Хищники какие-то”.
— Как давно я здесь? — не удержалась Юнни, а потом жалостливо посмотрела на свою тюремщицу.
“Чем черт не шутит, вдруг за дуру сойду и договоримся”.
— Ишь, какая, — пригрозила пальцем старуха. — Давно? Да давненько. Милорд даже понервничал немного, что не просыпается элемент его драгоценный, — фыркнула тюремщица.
“Как это элемент? — замерла Юнни. — Это что же? Меня на опыты пустят?”
— Что смотришь? — желчно засмеялась старуха. — Думаешь, ты ему как девка нужна? Велика честь для такой простушки. А вот для дела сгодишься. Предупреждаю, нос из комнаты высунешь — без рук и ног останешься. Все равно ни к чему они для церемонии.
Старуха вышла из комнаты. А Юнни еще долго сидела с надкусанным хлебом и полной каши ложкой.
“Боги, позвольте Ферди меня услышать”.
14.2
В кабинет, где собрались следователи, подали чай. Ровно в этот момент явился на допрос профессор Стольфрис. Хотя допросом назвать это было сложно. Бремдалл определил мероприятие “беседой по душам”. Именно так и сказал, когда пригласил профессора присоединиться к нему за столом. Стольфрис не отказался. Они сидели друг напротив друга и медленно наслаждались остывающим напитком.
— Быть может, — решился профессор, — вы все же скажете, почему я здесь?
— Ровно то же самое мне стоит спросить у вас, профессор. Почему я все еще здесь?
Стольфрис поставил чашку, и рассеянность на его лице сменилась раздражением.
— Не понимаю. Я совсем вас не понимаю.
— К демонам, Гароли! Ваша тварь уже должна была все передать. Так давайте прекратим эти игры. Чего вы хотите? И почему послали подслушивать нас такое громоздкое существо? Неужели только из-за того, что я первую химеру изловил?
— Что вы несете? — Стольфрис вытер пот со лба. — Никого я не подслушивал и никаких химер к вам не подсылал. Вы бредите! У меня одна химера, и вам прекрасно известно, какая.
— Профессор, мы знаем про ваши опыты, — присоединился Реигир.
После его реплики Стольфрис вскочил со стула, а лицо его покрылось красными пятнами.
— Что? Какие опыты?! Да я никогда..!
Он так разволновался, что, взмахнув руками, обронил чашку. Поспешно начал вытирать коричневое пятно и что-то бормотать про невыносимую глупость следствия.
— А ведь вы не врете, — задумчиво произнес Бремдалл.
— Конечно, нет! — в сердцах крикнул Стольфрис. — Записали меня в предатели? Виконт, вы совсем спятили?!
— Но ведь вы изловили “чёрную смерть”, — задумчиво сказал Бремдалл и откинулся на спинку стула.
Неожиданно для всех (в том числе самого профессора) Стольфрис расхохотался. Он долго не мог успокоить нахлынувшее на него истерическое веселье. Забыл совсем про подозрение в предательстве и по-простецки ржал, вытирая со щек слезы.
— А еще по воскресеньям седлаю “небесную рыбу”! — сказал сквозь смех профессор. — Изловил “чёрную смерть”. У вас там во дворце новая методика допроса? Пытаете абсурдом?
— Замолчите, Стольфрис! — разозлился главный следователь. — По академии бродит разумная “черная смерть”. Хотите сказать, что кто-то, кроме вас, способен ее приручить?
Стольфрис наконец перестал хохотать, отдышался и вновь налил себе чай.
— У страха глаза велики. Ваши шпионы ошиблись. Чужая химера в академии — бред. “Черная смерть” — это просто...
— Этим шпионом был я! — нахмурил брови следователь. — Я видел искажения характерной магии.
— Значит, вы ошиблись! — профессор стукнул чашкой о стол.
— Но она обратилась перед нами, — решился вставить хоть слово Реигир.
— Значит, это была иллюзия! — не унимался профессор.
— Какая, к демонам, иллюзия, Стольфрис! Я, по твоему, не отличу живую химеру от подделки?
