Мать и Кам Фон обменялись взглядом, на микросекунду дольше обычного. Никто, кроме меня, этого не заметил.
Началась вступительная музыка к шоу. К ней прилагался монтаж из толстых американцев с сальными волосами, прыщавой кожей, гнилыми зубами и плохой осанкой. Они съезжали с мостов, загорались, натыкались на фонарные столбы и всякое такое. Отец, будучи, как обычно, на своей волне, даже не подозревал, что мы собрались специально для этого шоу.
Он продемонстрировал это, взяв пульт и нажав какую-то кнопку. Телевизор загудел и экран покрылся синим туманом.
— Папа, ты что творишь?! — закричал Грег.
— Я просто хотел посмотреть, повтор эта серия «Закона и порядка» или нет.
— Положи на место! Шоу началось!
— А откуда я мог знать? — Отец покрутил в руках пульт. — Не вижу правильной кнопки. Тут не такая система, как у меня.
— Да что ж ты все портишь? Итан, скорей включи канал обратно.
Отец каким-то образом ухитрился нажать другую кнопку, и телевизор взорвался громким треском, как сто пятьдесят грузовиков, нагруженных фанерой.
— Ты какую кнопку нажал?! — взревел Грег.
— Помолчи. Мы с твоим братом сейчас разберемся.
— Я не разберусь, потому что ты не даешь мне пульт, — сказал я.
— Куда я дел очки?
— Папа, отдай пульт.
— Нет, Итан, я все поправлю.
Все присутствующие втайне злорадствовали, наблюдая, как моя семья входит в режим крупной ссоры. Мои коллеги по Джей-Поду решили бы проблему тремя нейронами, но встревать совершенно не собирались.
Шли секунды. Мама сказала:
— Джим, вечно ты так! Признайся лучше, что не видишь кнопок. Итан, забери пульт у отца!
Отец уронил пульт на стеклянный столик. Батарейки пролетели под ногами Кейтлин прямо в гардероб.
— Ты испортил столик Итана! — закричала мать. Грегзаорал:
— Папа, ты совсем уже!!! Мы все пропустим!
— Грег, я тут ни при чем!
— Еще как, блин, причем!
— У Итана все кнопочки маленькие, как для Микки-Мауса.
Отец подошел к телевизору и нажал на одну из черных кнопок под экраном, которые никогда никто не нажимает. И зря: нас выбросило на спутниковый порноканал с ахами, охами, толчками, бухами и трахами. Прерывистый сигнал сопровождался кошмарным звуком бьющегося стекла. Грег кинулся отгонять отца, задел щиколоткой об острый край столика и закричал:
— Черт, черт, черт, ЧЕРТ!!! Я разозлился:
— Папа, отойди от телевизора!
— Никуда я не пойду, пока твой брат не извинится.
— Грег, извинись перед папой, ладно?
— А хрен вам! Ты знаешь, сколько мы с Камом старались, чтобы ты попал на шоу? А этот придурок в ритме вальса заявляется и все портит, нажав на одну-единственную кнопку, которая переводит телевизор на самоуничтожение.
— Я только хотел проверить, «Закон и порядок» — повтор или новая серия.
— Так, стоп! — прервал его я. — «Закон и порядок» показывают сразу после «Белого призрака».
— Ну и что?
— Ты хочешь сказать, что после шоу ты собирался переключиться на «Закон и порядок», игнорируя мнение еще девяти человек в этой комнате?
— А что тебе не нравится? Я обозлился вконец.
— Ничего себе фонтан! Ты приходишь ко мне на шоу и хочешь смотреть дальше, твою мать?
— Итан, выбирай выражения, — сказала мать.
На экране телевизора показывали фелляцию в зелено-малиновых тонах. Вдруг звук исправился, и мы явственно услышали чавканье, чмоканье и черт знает какое шлепанье о разнообразные слизистые оболочки.
Отец возмутился:
— Надо выключать! Грег тоже возмутился:
— Он хочет выдернуть телевизор из розетки! Пусть сначала все исправит! Я не позволю!
Отец выдернул вилку из розетки.
В ушах возникло приятное облегчение.
Мать простонала:
— Такая огромная трещина, прямо посреди столика Итана!..
— Я истекаю кровью!
И это была правда: из раны Грега толчками лилась кровь, совсем как в каком-нибудь скетче «Монти Пайтона». Джейпо-довцы осторожненько от него отсели.
— Ах, Грег! — воскликнула мама. — Сначала вы разбили столик, а теперь ты заливаешь кровью ковер!
Отец пошел за курткой; Грег снова включил телевизор.
— Ты не уйдешь, пока не исправишь все, что натворил! Я сказал:
— Грег, это мой дом. Я здесь решаю.
— Ну, ты ведь со мной согласен?
— Конечно. Папа, ты не уйдешь, пока не исправишь все, что натворил.
Мать пришла отцу на помощь и сказала убийственным голосом:
— Мы уходим! Вы все ужасные люди, все! Мы уходим! Она возмущенно удалилась, отец следом. Грег ухромал в ванную в поисках пластыря, жгута или какого-нибудь инструмента для прижигания.
Повисло неприятное молчание.
Кейтлин сказала:
— Все время забываю, что в твоих родных ПО от «Майкрософта».
Злобный Марк подошел к телевизору и нажал на кнопку. В «Белом призраке» под бурные аплодисменты заканчивался мой сюжет. Я занял второе место. Первым стал парень из Аризоны, который прекрасно жонглировал пятью котятами, пока ему не бросили шестого.
Бри вставила в компьютер наушники, но не успела отключить звук, и мы все услышали несколько тактов старой песни Морисси «Каждый день как воскресенье». Это навело Кейтлин на размышления.
— Эта песня всегда портит мне настроение, потому что воскресенье — самый плохой день недели. Все не отвечают на звонки, ходят в чем попало и занимаются непродуктивными делами. Если бы я правила миром, каждый день был бы четверг.
— Почему?
— Ну, смотрите: понедельники — гадость, потому что ты жалеешь, что не смог выспаться. К тому же в этот день происходит шестьдесят процентов самых мерзких собраний. Вторники — гадость, потому что в неделе остается еще четыре рабочих дня. Ты ненавидишь себя и весь мир, потому что сидишь в этом беличьем колесе и корпеешь за зарплату. Среды — гадость, потому что около полудня ты понимаешь: рабочая неделя наполовину закончилась, но сам факт, что ты смотришь на жизнь с этой точки зрения, означает, что ты всего лишь третья картинка из старого и несмешного комикса «Кэти», где героиня осознает, что она толстая старая дева, у нее становятся дыбом волосы и она кричит: «А-а-а-а-а!». Пятницы — гадость, потому что ты чувствуешь себя крысой, которая ждет, когда ей в клетку забросят корм, то есть выходные. Субботы — ничего, но и только. А воскресенья, как я уже сказала, — это день, забытый временем, когда ничего не происходит и ты, как последняя извращенка, начинаешь снова ждать понедельника. Так что я бы предпочла неделю четвергов. Все в хорошем настроении, дело спорится, а проблеск субботы на горизонте пружинит походку.
