— Матушка Анастасия! — громко позвала Таня.
— Иду, иду, — послышалось из-за дома.
Через несколько минут показалась сухонькая женщина. Она торопливо семенила между грядками, вытирая руки о фартук.
— Здравствуй, золотко! Пришла проведать меня? — издалека приветствовала она. — А я уже соскучилась.
— Не просто проведать, — улыбнулась Таня. — Мы немного погостим у тебя, если пустишь.
— С радостью, золотко, с радостью, — она уже подошла вплотную к Тане. Андрей остолбенел, когда увидел, как они обнялись и расцеловались. — Ух ты и жаркая! Никак не могу привыкнуть, — рассмеялась матушка. — А кто твой спутник?
— Его зовут Андрей, — представила Таня. — Он мой самый лучший друг! И знаешь что? Он из моего мира! — радостно закончила она.
— Да? — матушка Анастасия подошла ближе. На Андрея пахнуло немытым телом и старостью. Он подметил, что волосы женщины давно не чесаны. Кое-где спутанные в клубки они собраны в тугой пучок на затылке. Замусоленная и покрытая пятнами одежда небрежно свисает со всех сторон. Возраст женщины он определить не смог: что-то среднее между сорока и пятьюдесятью годами. Но самыми удивительными были глаза — ясные, светло-серые, они по-детски наивно и с добротой взирали на окружающий мир. «Вот это да! — подумал Андрей, стараясь делать это незаметно для матушки. — Вот, значит, чему я не должен удивляться! Чудеса, да и только».
Таня внимательно наблюдала за ним, тихонько улыбаясь. Матушка Анастасия оголила беззубый рот в добродушной ухмылке.
— Он хороший человек, — кивнула она, поворачиваясь к Тане, — честный и надежный, — она хитро подмигнула ей. — Ну что, пойдемте в дом?
Если вид матушки Анастасии удивил Андрея, то дом, вернее, его внутреннее убранство, сразил наповал. Столько грязи, паутины и хлама он никогда не встречал в одном помещении. Именно так выглядели сени, из которых вели три двери. Первая, в кухню, была распахнута, и в солнечном свете, обильно проникающем через небольшое окно, захламленность выглядела пугающей. Пол и большой деревянный стол были завалены овощными обрезками, усыпаны крошками и заляпаны разводами. Грязная посуда стояла тут же на столе.
— Знаю, знаю все, что ты сейчас скажешь, — обратилась матушка к Тане. — Не напрягайся. Твоя комната не тронута. Я туда даже не заходила. Дом в полном твоем распоряжении. Убирайся, вылизывай, делай, что хочешь. Другу постелешь тут, в сенях, во-о-он на том топчане, — она указала на что-то, отдаленно напоминающее кровать, стоящую в углу. — Пока будешь наводить порядок, пойду накопаю чего-нибудь в огороде. Вам нужно подкрепиться с дороги, — с этими словами она вышла из дома.
— Ну, как тебе? — хитро поинтересовалась Таня. — Сильно удивлен?
— Не знаю, что и сказать, — Андрей, на самом деле, не знал, как реагировать на увиденное.
— Ничего не говори. Давай просто быстренько наведем тут порядок, — Таня взяла два больших ведра и вручила их Андрею. — Сходи, набери воды из колодца, будем мыть полы. А я пока вымету мусор, — она извлекла из кучи хлама в углу большую метлу и пошла с ней на кухню.
В комнате, которая считалась Таниной, было сравнительно чисто. Из мебели там находились кровать, стол, стул и большой деревянный шкаф, из которого она достала два комплекта чистого постельного белья.
— Сюда матушка не заходит, — объяснила она. — Это моя территория. Кстати, она не любит, когда заходят в ее комнату. Старайся не делать этого. Кроме того, тебе вообще ее лучше не видеть. Там не убираются никогда. То, что ты видел в сенях и на кухне — это еще было чисто, — она звонко рассмеялась, видя, как обескуражен Андрей.
Через полчаса с уборкой было покончено. Дом засверкал чистотой. Таня открыла все окна, чтобы выветрить спертый запах, и застелила топчан, предназначенный Андрею, накрыв сверху покрывалом, которое он долго вытрясал перед этим от пыли. Пока они убирались, матушка Анастасия принесла помидоры, огурцы, картофель и зелень. Все это лежало и дожидалось своей очереди на кухонном столе. Быстро перемыв овощи, Таня очистила картофель и поставила его в печь вариться. А из помидоров, огурцов и зелени нарезала аппетитный салат. Андрей любовался ее ловкими движениями и представлял ее на их общей кухне.
— Матушка питается только тем, что дает земля, — рассказывала Таня. — Она не ест мяса, так как считает, что лишать жизни животное нельзя.
— А что же она ест зимой?
— Здесь нет зимы, — рассмеялась она, — и овощи дают по несколько урожаев в году.
— Никогда не бывает зимы? — удивился Андрей. — Мир, уде всегда лето?
— Не весь мир, — Таня веселилась от души. — Я сейчас говорю именно об этом месте — территории матушки. У нее всегда лето! В этом мире люди живут так, как сами хотят. Есть и такие, что любят зиму круглый год, и у них там идет снег, дуют ветры, разыгрываются метели. А рядом теплое море и пляж, на котором можно загорать весь год. Никакой географии, понимаешь?
— Трудно представить себе такое, — потрясенно произнес Андрей.
— Это мир избранных, — уже более серьезно добавила Таня. — Они имеют право жить так, как хотят. Это право даровано им за уникальную земную жизнь. Понимаешь?
— Пытаюсь, — задумчиво кивнул Андрей. — Послушай, а почему матушка не сгорела, когда обняла тебя? — этот вопрос больше всего интересовал его. Он так завидовал матушке, когда она прижимала к себе Таню.
— Но она же бессмертна! — удивилась Таня. — Ее душа не может покинуть тело, значит, и телесная оболочка не может сгореть.
Она рассказывала удивительные вещи, словно говорила о прописных истинах. Андрей решил больше пока не задавать вопросов, иначе его мозги рисковали закипеть от перенасыщения.
После незатейливого завтрака, во время которого матушка Анастасия присоединилась к ним, настало время уединения. Таня объяснила Андрею, что в такие часы матушка закрывается в своей комнате и помогает людям. Она делает это каждый день в одно и то же время.
— Что значит, помогает людям? — не удержался от вопроса Андрей, хоть и дал себе слово ни о чем больше сегодня не спрашивать.
— Чтобы понять это, тебе нужно услышать историю ее земной жизни, — убирая со стола, сказала Таня. — Если хочешь, пойдем сейчас погуляем по лесу и я тебе расскажу ее.
Лес успокаивал. Шелест листьев и пение птиц рождали романтику в душе. Хотелось плакать и петь одновременно. Таня молча шла рядом с Андреем, думая о своем. А он думал о ней, о том, какой замечательной и цельной она стала, как хорошо знает и чувствует людей.
— Этот лес — ее собственный, — прервала она молчание. — Всю жизнь матушка мечтала о таком вот домике, стоящем на полянке посреди небольшого лесочка, где водятся звери и птицы, и никто никогда не нарушит ее уединения. Ну, кроме меня, может быть, — пошутила она.
— А зверей она не боится?
— Это же ее звери! — Таня посмотрела на Андрея с легким осуждением, словно он сморозил глупость. — Она их приручила и подкармливает.
