— Нам нужно поговорить с вами, — вновь обратилась Таня к святой. — Только сначала я наведу здесь порядок, — она рассмеялась. — Вы же знаете мое отношение к вашему образу жизни…
— Делай что хочешь, золотко. Ты тут главная, когда приходишь погостить.
— Я помогу тебе, — робко предложила Пана. Она ухватилась за возможность поработать физически, чтобы отвлечься от грустных мыслей.
— Если я вам пока не нужен, — заговорил Андрей, — то, пожалуй, я прогулялся бы к морю.
— Иди, иди, касатик. Девчонки тут без тебя управятся! — напутствовала его мать Анастасия.
Шагая через небольшой лесок, Андрей надеялся, что у хозяина моря сегодня хорошее настроение. Так хотелось окунуться в прозрачную прохладу, смыть негатив от гостеприимства Светланы. Он издалека начал прислушиваться, не донесется ли до него шум волн. Вроде, все тихо.
Море встретило идеальным штилем. «Спасибо тебе!» — поблагодарил он неизвестного хозяина. Быстро скинув вещи и пробежав по раскаленному песку, он окунулся в толщу воды, принявшую его, как родного. Широкими взмахами рук заплыл на глубину, и только там позволил себе расслабиться. Ему казалось, что чем дальше от берега, тем лучше смывается все плохое. Он перевернулся на спину, раскинул руки в стороны и отдался во власть морю, слегка покачиваясь на им же созданных волнах.
Мысли потекли плавно и последовательно. Что будет, если их попытки спасти Пану и Ивана ни к чему не приведут, если миры обратно заберут их, как неотъемлемую часть себя самих? Тогда они опять отправятся их спасать, и так до бесконечности, пока не состарятся. Это Андрея не устраивало. Значит, нужно искать какой-то выход. Сможет ли матушка Анастасия помочь им, направив мольбы к Создателю всего? Захочет ли он отпустить их? Или все тщетно, бессмысленно? И дело даже не в том, что они будут до бесконечности спасать друзей. Не заслуживают Иван и Пана такой участи!
Краем глаза Андрей заметил движение на берегу. Погрузившись с головой под воду, он вынырнул, протер глаза и вгляделся в далекий берег. Кажется ему или там действительно Таня? Нет, это точно она! Андрей различил золотое сияние. Но что она делает?! Он с замиранием сердца следил, как она стянула тунику и грациозно вошла в воду. Аккуратно, по-женски, Таня поплыла в его сторону. Лишь голова ее выделялась на ровной глади моря рыжим пятном.
Кое-как справившись с изумлением, Андрей поплыл ей навстречу. Боялся, что у нее не хватит сил дотянуть до него. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких метров, он разглядел, что вода вокруг Тани переливается золотом, и в самом центре этого золота она, обнаженная, самая прекрасная женщина из всех виденных им ранее.
От восторга у Андрея перехватило дыхание. Он перестал грести, шевелиться. Не заметил, как ушел под воду. От неожиданности нахлебался. Вынырнул, отплевываясь и чихая. Таня счастливо, немного смущаясь, рассмеялась. Она держалась на расстоянии, пока не улеглись брызги.
— Не ждал? — спросила она, скрывая под нотками беспечности волнение. Она плавно двигала руками и ногами, краснея под жадным взглядом Андрея. Прозрачная вода не только не скрывала обнаженное тело, а подчеркивала каждый его изгиб.
— Я… я… — с трудом выдавил Андрей, заставляя себя посмотреть ей в глаза, — ты… ты — великолепна!
Она подплыла ближе. Ее тело находилось всего в нескольких сантиметрах от его. Он почувствовал, как вода нагрелась вокруг них, но лишь чуть-чуть.
— Вода гасит пожар, — прошептала Таня и покраснела еще сильнее. — Я сейчас не обжигаюсь.
Андрей протянул руку и дотронулся до ее руки. Их пальцы переплелись. Жара он не почувствовал. Только лицу было нестерпимо жарко.
— Набери побольше воздуха, — попросил Андрей враз осипшим голосом.
Когда Таня сделала глубокий вдох, он потянул ее под воду, мгновенно завладевая ее улыбающимися губами. Он прижимал ее тело, чувствуя его каждой клеточкой. Они не смели закрыть глаза все время, пока длился поцелуй. Когда воздуха не осталось, они вынырнули на поверхность за новой порцией. Они любили друг друга так, словно всю жизнь стремились к этому и сейчас получили, наконец-то, заслуженный приз.
Уже возвращаясь обратно, Андрей смотрел на рыжеволосую красавицу, которая весело шагала немного впереди, и думал, что никогда и ничего не испытывал прекраснее в жизни. Он боготворил ее за то, как бесхитростно и открыто она позволила любить себя, как подарила себя ему всю без остатка.
— Я люблю тебя, — тихо сорвалось с его губ. Но Таня услышала и с улыбкой обернулась.
— Я знаю.
Вот так, все просто. Она знала, что любима так же, как любит сама. Не было сомнений или недомолвок, только горячее и чистое чувство.
Когда они вернулись в дом святой, Пана только проснулась. Перед уходом Таня настояла, чтобы она прилегла отдохнуть.
— У матушки сейчас начнется время молитв, — сказала Таня, глядя на солнце. Оно уже находилось далеко не в зените. — Нужно успеть переговорить с ней. Она, конечно, и без нас знает, что нужно делать, но лучше перестраховаться.
Святая как раз появилась из-за угла дома, направляясь в их сторону. Она тщательно отряхивала безнадежно грязный фартук, как будто пыталась вернуть ему давным-давно утраченную чистоту.
— Матушка! — позвала ее Татьяна.
— Знаю, знаю, — кивнула та. — Знаю, что ты хочешь сказать! — она улыбнулась им, таким разным, но с одинаковым выражением на лицах. — Скажу даже больше: сегодняшние часы молитвы я решила посвятить тебе, деточка, — она посмотрела на Пану. — И больше никому. Мирские дела подождут. Я должна постараться убедить батюшку отпустить тебя. Поэтому к вам у меня будет одна просьба — не беспокоить, дать мне возможность побыть в тишине.
Она больше ничего не добавила — бодрым шагом направилась к дому.
— Матушка! — робкий голос Паны заставил ее замереть на самом пороге. — Матушка! Прошу вас! — Пана молитвенно сложила руки. — Умоляю вас, попросите еще и за Ивана. Не надо за меня одну. Без него мне все равно не нужна нормальная жизнь! Если темный мир его не отпустит, то и мне нечего делать на земле.
— Как мы сами-то не догадались! — потрясенно прошептал Андрей и разглядел в глазах Тани такую же растерянность. — Вот что значит зациклиться. Все остальное вылетело из головы.
— Эх вы, голубки! — с укоризной произнесла матушка. Впрочем, в голосе ее не слышалось осуждения. — А я все жду, когда же вы вспомните про вашего несчастного друга. Милая, я то про него ни на миг не забывала, — обратилась она к Пане. — Конечно, я буду молить за вас обоих. Ведь ему моя помощь нужна еще больше, чем тебе. Хотя… я уже ни в чем не уверена…
Ничего больше не добавив, она скрылась в доме.
— Господи! — не разжимая рук, Пана подняла глаза к небу. — Присоединяю свои мольбы к матушкиным! Помоги нам, пожалуйста! Освободи нас от этого проклятья! Разреши вернуться домой.
Матушка отсутствовала долго. Часы молитвы в этот раз затянулись почти вдвое. Сумерки уже окутывали светлый мир.
