На первом этапе израильской оккупации Соединенные Штаты, как и весь остальной мир, посчитали эти поселения незаконными, о чем свидетельствуют документы Совета Безопасности ООН и Международного суда ООН. Со времен Рейгана их статус смягчился до «препятствия миру». Обама пошел еще дальше, заявив, что «поселения не способствуют миру»
[336]. Его позиция, отвергающая любые палестинские права, привлекла к себе внимание в феврале 2011 года, когда он наложил вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, которая поддерживала политику США, призывавшую положить конец расширению поселений
[337].
Пока эти предварительные условия остаются в силе, любые дипломатические попытки обречены топтаться на месте. Если не считать нескольких коротких и редких пауз, подобное положение дел сохраняется с 1976 года, когда Соединенные Штаты наложили вето на предложенную Египтом, Иорданией и Сирией резолюцию Совета Безопасности
ООН, призывавшую подписать соглашение о создании «двух государств для двух народов в международно признанных границах» и провести линию разграничения, гарантирующую безопасность всех стран в рамках стабильных, признанных международным сообществом границ
[338]. Данная формулировка в основном легла в основу международного консенсуса, на сегодняшний день принявшего всеобщий характер, за двумя традиционными исключениями. Этот консенсус получил некоторое дальнейшее развитие, с целью внести в него «незначительные взаимные поправки» относительно линии разграничений, если воспользоваться официальной формулировкой США, которую они предложили, перед тем как пойти наперекор всему миру
[339].
Это справедливо для любых переговоров, которые могут проходить в Вашингтоне или любом другом месте под его присмотром. С учетом вышеупомянутых предварительных условий, результат у них будет один – Израиль получит возможность и далее реализовывать свой проект отнимать любые сколь-нибудь ценные территории на Западном берегу реки Иордан и на сирийских Голанских высотах, аннексированных в нарушение директив Совета Безопасности ООН, одновременно с этим продолжая осаду Газы. Надежда конечно же есть, но сохранять оптимизм в подобной ситуации очень и очень трудно.
Реализовывать мирные чаяния мира к дипломатическому урегулированию этого конфликта могла бы Европа, если бы решила пойти по независимому пути. Одним из первых шагов в этом направлении могло бы стать решение Европейского союза исключить поселения на Западном берегу реки Иордан из любых будущих переговоров с Израилем. Американская политика тоже высечена не из камня, хотя у нее есть глубокие стратегические, экономические и культурные корни. В отсутствие такого рода перемен есть все основания полагать, что картина на территории «от моря до реки» приобретет очертания третьего варианта. Если даже палестинцам не откажут в их устремлениях и правах, то по меньшей мере отложат все их надежды в долгий ящик.
Если не разрешить палестино-израильский конфликт, мирное урегулирование в регионе вряд ли будет возможно. Подобный провал влечет за собой куда более масштабные последствия – в частности, в плане иранской ядерной программы, которую средства массовой информации США окрестили «величайшей угрозой миру». Эти последствия станут яснее, стоит нам внимательнее посмотреть на самые очевидные пути устранения предполагаемой угрозы и на то, к чему эти пути могут привести. Для начала полезно попытаться найти ответ на несколько предварительных вопросов: кто считает, что эта угроза носит чуть ли не космический масштаб? и что она, собственно, собой представляет?
В основном иранская «угроза» – это навязчивая идея Запада. Неприсоединившиеся страны – то есть большая часть мира – активно поддерживают право Ирана, подписавшего Договор о нераспространении ядерного оружия, обогащать уран
[340]. В рамках американского дискурса принято утверждать, что Арабские государства поддерживают позицию США по Ирану, но это касается не простых граждан, а арабских диктаторов. Еще одним стандартом являются утверждения о «противостоянии Ирана международному сообществу», если воспользоваться цитатой, нередко встречающейся в современной научной литературе. В данном случае под «международным сообществом» понимаются Соединенные Штаты и их союзники, вместе составляющие лишь незначительную часть международного сообщества, но очень большую, если бы политические позиции измерялись могуществом.
Что представляет собой эта угроза? Авторитетный ответ дают разведслужбы США и Пентагон в своих обзорах глобальной безопасности. Они приходят к выводу, что в военном отношении Иран не представляет собой угрозы. У него низкие военные расходы, даже по стандартам региона, он обладает незначительной способностью разворачивать свои войска. Стратегическая доктрина страны носит оборонительный характер и нацелена на отражение нападения извне. Разведывательное сообщество докладывает об отсутствии свидетельств разработки Ираном ядерного оружия, но даже если он и ведет в этом направлении работы, то это является частью его стратегии сдерживания.
В мире трудно найти другое государство, которое нуждалось бы в стратегии сдерживания так, как Иран. Запад безостановочно терзал его с момента свержения парламентского режима в результате подготовленного Великобританией и США военного переворота в 1953 году, сначала через бесчеловечный режим шаха, а потом посредством кровопролитных атак Саддама Хуссейна при поддержке все того же Запада
[341]. В значительной степени это было вторжение США, призванное побудить Иран капитулировать в войне с Ираком. Вскоре президент Джордж Буш-старший пригласил иракских инженеров-атомщиков в Соединенные Штаты, чтобы они прошли подготовку в сфере разработки передовых систем вооружений, которые для Ирана стали бы чудовищной угрозой
[342].
