В отличие от варваров на Востоке, здесь никто и не пытался уйти от ответственности. И реакция была совсем вялая: ни разговоров об оскорблении, ни отчаянного поиска жертв, ни страстного осуждения виновных, ни красноречивых показных стенаний Постоянного представителя США в ООН по поводу «огромной, мучительной потери», когда был сбит самолет. В случае с рейсом № 655 осуждение с иранской стороны тут же отмели, назвав «стереотипными нападками на Соединенные Штаты», как написал в New York Times Филип Шенон
[394].
С одной стороны, незначительное, успевшее подзабыться событие, заслужившее в американских СМИ лишь несколько скупых строк, с другой – массовая ярость, вызванная преступлением, к которому косвенно причастен всем известный демонический враг. Исключением стала лишь лондонская Daily Май, на страницах которой Доминик Лоусон написал, что, хотя «апологеты Путина» действительно могут напомнить о ракете, выпущенной по лайнеру «Иран Эйр», сравнение этих двух инцидентов демонстрирует «наши высокие моральные ценности», резко контрастирующие с теми, что исповедуют презренные русские, пытаясь уйти от ответственности за сбитый МН17 с помощью лжи, в то время как Вашингтон в свое время сразу признал, что американский военный корабль сбил иранский самолет – и сбил совершенно справедливо
[395]. Разве можно привести более наглядное свидетельство нашего благородства и их безнравственности?
Мы знаем, почему русские находятся в России, а украинцы – в Украине, но сам по себе напрашивается вопрос о том, а что же, собственно, делал Vincennes в иранских территориальных водах. Ответ прост: он защищал Саддама Хуссейна, великого друга Вашингтона, развязавшего кровавую агрессию против Ирана. То, что самолет был сбит, отнюдь не пустяк. Если верить историку Дилипу Хайроу, это стало ключевым фактором признания Ираном невозможности дальнейшей борьбы
[396].
Здесь уместно вспомнить масштаб преданности Вашингтона своему другу Саддаму. Рейган убрал его из составляемого Госдепартаментом списка террористов, чтобы обеспечить возможность посылать помощь и тем самым ускорить нападение на Иран. Позже и тот и другой опровергали страшные преступления Хуссейна против курдов, в том числе и применение химического оружия. Планировавшееся Конгрессом осуждение этих преступлений было заблокировано. Саддаму также была предоставлена привилегия, которой, кроме него, пользовался только Израиль: когда Ирак выпустил по американскому фрегату Stark ракеты «Экзосет», в результате чего погибли тридцать семь членов экипажа корабля, никакой серьезной реакции не последовало, как и после инцидента с кораблем Liberty, который в 1967 году подвергся атаке израильских самолетов и торпедных катеров, в результате которой погибли тридцать четыре человека
[397].
Преемник Рейгана, Джордж Буш-старший продолжил предоставлять помощь Саддаму, остро нуждавшемуся в ней после войны с Ираном, которую сам же и развязал. Буш также пригласил в Соединенные Штаты иракских инженеров-атомщиков, чтобы те прошли углубленную подготовку в деле производства ядерного оружия. В апреле 1990 года он отправил высокопоставленную делегацию членов Сената во главе с будущим кандидатом в президенты от Республиканской партии Бобом Доулом передать другу Саддаму теплый привет и заверить, что он не будет обращать внимания на безответственную критику со стороны «заносчивой, избалованной прессы» и что ее негодные представители с «Голоса Америки» уволены
[398]. Заискивание перед Саддамом продолжалось до тех пор, пока тот несколько месяцев спустя не превратился в нового Гитлера, перестал выполнять приказы – точнее, неправильно их трактовал – и вторгся в Кувейт с весьма показательными последствиями, которые я здесь рассматривать не буду.
До МН17 были и другие инциденты, давно преданные забвению как незначимые. Взять, к примеру, ливийский гражданский лайнер, который в 1973 году сбился с курса во время песчаной бури и потерпел крушение после атаки израильских самолетов (эти самолеты Израилю поставили США) в двух минутах лета от Каира, куда он направлялся
[399]. В тот раз погибли «всего» 110 человек. Израиль обвинил французского пилота ливийского самолета, и New York Times поддержала эту версию, правда добавив, что действия Израиля были «в худшем случае… бессердечным поступком, оправданием которому не могут служить даже дикость предшествовавшего ему поведения арабов»
[400]. В Соединенных Штатах инцидент быстро замяли, критики за собой он практически не повлек. Когда через четыре дня израильский премьер-министр прибыла в Вашингтон, ей почти не задавали неудобных вопросов, а домой она вернулась с новыми подарками в виде военных самолетов. Почти точно такая же реакция последовала и когда Вашингтон взял под свое покровительство ангольскую террористическую организацию УНИТА (Национальный союз за полную независимость Анголы), которая заявила, что сбила два гражданских воздушных судна.
Возвращаясь к поистине ужасному преступлению с МН17, New York Times сообщила, что Постоянный представитель США в ООН Саманта Пауэр «от волнения едва могла говорить о младенцах, погибших в результате крушения лайнера “Малазийских авиалиний” в Украине, [а] министр иностранных дел Нидерландов Франс Тиммермане с трудом сдерживал гнев, вспоминая виденные им фотографии „головорезов“, срывающих с пальцев жертв обручальные кольца»
[401].
