На Кубе вашингтонские террористические операции со всей яростью начали президент Кеннеди и его брат, генеральный прокурор Роберт Кеннеди, чтобы наказать жителей острова за разгром американцев в ходе операции в Заливе свиней. Эта террористическая война была делом нешуточным. В ней принимали участие четыреста американцев, две тысячи кубинцев и частный военный флот быстроходных катеров, а ее бюджет составлял 50 миллионов долларов в год. Руководила ею частично резидентура ЦРУ в Майами – в нарушение Соглашения о нейтралитете и, вероятно, закона, запрещающего управлению проводить операции в Соединенных Штатах. В ходе этих операций американцы взрывали отели и промышленные объекты, топили рыболовецкие суда, травили посевы и домашний скот, портили поставляемый на экспорт сахар и т. д. Некоторые из них не были санкционированы непосредственно ЦРУ, но проводились террористическими подразделениями, которые оно финансировало и поддерживало, в данном случае это отличие не играет никакой роли. Впоследствии выяснилось, что эта террористическая война (операция «Мангуст») стала одним из факторов, подтолкнувших Хрущева отправить на Кубу ракеты и устроить ракетный кризис, угрожающе близко подошедший к ядерной войне, которая для человечества стала бы последней. Так что «мелкими» эти «операции» США на Кубе назвать нельзя.
Некоторое внимание к себе привлек лишь незначительный, пусть даже относительно, эпизод этой террористической войны: многочисленные попытки убить Фиделя Кастро, обычно отвергаемые как детские попытки ЦРУ ввести всех в заблуждение. В остальном эти события не стали предметом ни интереса, ни комментариев. Первое серьезное англоязычное исследование о влиянии этой террористической войны на кубинцев в 2010 году опубликовал в своей книге «Голоса с той стороны» канадский специалист Кейт Болендер, проделав бесценный труд, который сегодня в очень значительной степени игнорируется
[478].
Три примера, приведенных в посвященной американскому терроризму статье в New York Times, являются лишь вершиной айсберга. Тем не менее очень полезно иметь это яркое признание приверженности Вашингтона политике разрушительных, убийственных операций и наплевательского отношения ко всему этому политического истеблишмента, который считает естественным и нормальным, что Соединенные Штаты выступают в роли террористической сверхдержавы, обладающей иммунитетом против закона и цивилизованных норм.
Странно, однако мир может с этим не соглашаться. Глобальные опросы свидетельствуют, что к Соединенным Штатам относятся как к самой большой угрозе миру во всем мире – с большим отрывом от остальных
[479]. Самих американцев от этой пустячной информации уберегли.
18. Исторический шаг Обамы
Установление дипломатических отношений между Соединенными Штатами и Кубой широко приветствовалось как событие исторической значимости. Журналист Джон Ли Андерсон, который весьма проницательно освещает этот регион, обобщил реакцию либеральных интеллектуалов, написав в New Yorker:
Барак Обама продемонстрировал, что может действовать как государственный деятель исторического масштаба. Как Рауль Кастро, по крайней мере в данный момент. Для кубинцев это время эмоционального очищения и исторических преобразований. Их отношения с богатым и могущественным северным соседом были заморожены в 60-х годах XX века и пребывали в таком состоянии пятьдесят лет. В определенном, метафоричном смысле подверглись заморозке и их судьбы. Для американцев это тоже важно. Мир с Кубой возвращает нас к золотым временам, когда Соединенные Штаты были любимы во всем мире, когда страной правил молодой, красивый Джон Фицджеральд Кеннеди – до Вьетнама, до Альенде, до Ирака и остальных бедствий, – и позволяет нам ощутить гордость за то, что мы наконец поступили правильно
[480].
Прошлое, которое нам так настойчиво представляют в образе Камелота, далеко не столь идеально. Дж. Ф. К. был не «до Вьетнама». Когда Кеннеди пришел к власти, жестокость диктаторского режима Нго Динь Зьена, навязанного Соединенными Штатами, в конечном счете и породила в стране неконтролируемое движение сопротивления.
Кеннеди вывел вмешательство США на уровень открытой агрессии, приказав американским ВВС бомбить Южный Вьетнам (маскируя самолеты эмблемами армии Южного Вьетнама, что на самом деле никого не обмануло), разрешил использовать напалм и боевые химикаты для уничтожения посевов, урожая и домашнего скота, приступил к реализации программы переселения крестьян в некое подобие концентрационных лагерей, якобы «защищая» их от повстанцев, которых крестьяне – и Вашингтон знал это – в основном поддерживали.
К 1963 году репортажи с мест событий стали свидетельствовать, что Кеннеди в этой войне добивается успеха, но здесь возникла серьезная проблема. В августе администрация президента узнала, что правительство Зьена изыскивает возможность инициировать с Северным Вьетнамом переговорный процесс с тем, чтобы положить конфликту конец.
Если бы у Кеннеди было пусть даже малейшее желание вывести войска, он смог бы сделать это в высшей степени изящно, никоим образом не заплатив политическую цену. И даже имел бы возможность заявить, что Северный Вьетнам «сдался», чему-де способствовали американская сила духа и следование принципу отстаивания свободы. Однако вместо этого Вашингтон поддержал военное наступление, чтобы привести к власти генералов-ястребов, ориентированных на предпочтения Кеннеди. Президента Зьема и его брата между делом убили. Когда на горизонте замаячила победа, Кеннеди неохотно принял предложение министра обороны Роберта Макнамары о начале вывода войск (Директива национальной безопасности №263), но при этом выдвинул основополагающее условие: только когда враг будет разбит. Это требование Дж. Ф. К. упорно поддерживал вплоть до того, как был убит. О событиях тех лет ходит много красивых легенд, однако все они рушатся под весом многочисленных документальных свидетельств
[481].
Копнем еще? Одним из самых значимых решений Кеннеди было переключить латиноамериканских военных с «защиты полушария» на «внутреннюю безопасность» в 1962 году, что повлекло за собой ужасные последствия. Все, кому не нравится практика, которую специалист по международным отношениям Майкл Гленнон назвал «преднамеренным неведением», могут без труда восстановить недостающие детали
[482].
