Пентагон считает кибервойну военными действиями, оправдывающими вооруженный ответ, эту позицию разделяет и НАТО, которое в сентябре 2014 года заявило, что кибератаки могут привести в действие механизм коллективных оборонительных обязательств членов альянса – если мы цель, то злоумышленниками быть просто не можем
[550].
«Самое злодейское государство»
Справедливости ради надо сказать, что порой от этой модели поведения бывали отступления. Президент Джордж Буш-младший преподнес Ирану несколько весьма значимых подарков, уничтожив Саддама Хуссейна и движение Талибан. И даже подчинил «иракского врага» влиянию Ирана после поражения США, оказавшегося столь сокрушительным, что Вашингтону даже пришлось отказаться от официально заявленных целей, предусматривавших создание постоянных военных баз и обеспечение приоритетного доступа американских компаний к огромным нефтяным ресурсам Ирака
[551].
Намерены ли нынешние иранские лидеры разрабатывать ядерное оружие? Пусть каждый сам решает, насколько правдивы их утверждения в обратном, но то, что подобные намерения руководство страны вынашивало в прошлом, не вызывает никаких сомнений, поскольку самый высокопоставленный чиновник этой страны заявлял иностранным журналистам, что Иран «бесспорно» будет создавать ядерное оружие, и «раньше, чем кто-либо думает»
[552]. Бывший глава Иранской организации по ядерной энергии выразил уверенность, что руководство страны «планировало создать ядерную бомбу»
[553]. ЦРУ тоже докладывало, что Иран, «вне всяких сомнений», будет разрабатывать ядерное оружие наряду с соседними государствами (у которых оно есть
[554]).
Все это происходило во времена шаха, того самого «высокопоставленного чиновника», которого мы только что цитировали, то есть в тот период, когда американские высокопоставленные чиновники (Чейни, Рамсфилд, Киссинджер и другие) подталкивали шаха реализовать ядерную программу и оказывали давление на американские университеты, дабы те способствовали этим усилиям
[555]. В качестве одного из участников этой программы мое собственное учебное заведение, Массачусетский технологический институт, заключило с шахом сделку на обучение иранских студентов по программе ядерных разработок – при сильнейшем сопротивлении студенческого сообщества, зато со сравнительно активной поддержкой со стороны профессорско-преподавательского состава во время встречи, которая преподавателям постарше наверняка запомнится надолго
[556].
Когда Киссинджера спросили, почему он поддерживал эту программу во времена шаха, но противостоял ей потом, он честно ответил, что Иран в те времена был союзником
[557].
Если отложить в сторону абсурд, то в чем же заключается истинная угроза со стороны Ирана, внушающая такую ярость и страх? С этим вопросом естественнее всего обратиться к той же американской разведке. Вспомните ее анализ, который говорит о том, что Иран не представляет военной угрозы, что его военная доктрина носит оборонительный характер и что его ядерная программа (насколько установила разведка, не учитывающая усилий по созданию бомб) является «ключевым элементом его стратегии сдерживания». Но кого в таком случае заботит иранское сдерживание? Ответ прост: злодейские государства, бесчинствующие в регионе и не желающие терпеть любые преграды на избранном ими пути агрессии и насилия.
Впереди всех в этом отношении выступают Соединенные Штаты и Израиль, в то время как Саудовская Аравия делает все от нее зависящее, чтобы тоже стать членом этого клуба: вторгается в Бахрейн (чтобы поддержать в этой стране крах движения реформ), нападает на Йемен, ускоряя в этом государстве нарастающую гуманитарную катастрофу.
Соединенным Штатам такая характеристика вполне знакома. Пятнадцать лет назад выдающийся политический аналитик Сэмюэл Хантингтон в элитарном политическом журнале Foreign Affairs предупреждал, что для значительной части мира Соединенные Штаты «становятся злодейским государством… единственной величайшей внешней угрозой для их народов»
[558]. Вскоре в тон ему высказался и Роберт Джервис, президент Американской ассоциации политологии: «По сути, в глазах значительной части мира Соединенные Штаты сегодня являются первейшим государством-злодеем»
[559]. Как мы уже видели, глобальное общественное мнение поддерживает данное суждение с существенным отрывом.
Более того, этот ярлык носят с гордостью, что в полной мере демонстрирует та настойчивость, с которой лидеры страны и политический истеблишмент утверждают, что Соединенные Штаты оставляют за собой право прибегнуть к военной силе, если в одностороннем порядке решат, что Иран нарушил те или иные обязательства. К подобной политике либеральные демократы прибегают уже давно, и она никоим образом не ограничивается одним лишь Ираном. Доктрина Клинтона утверждала, что Соединенные Штаты имеют право прибегнуть «к использованию военной мощи в одностороннем порядке» даже для того, чтобы обеспечить «свободный доступ к ключевым рынкам, поставкам энергии и стратегических ресурсов», не говоря уже о предполагаемой угрозе «безопасности» или принципам «гуманизма»
[560]. Приверженность различным версиям этой доктрины не раз доказывалась на практике, что вряд ли стоит обсуждать тем, кто не желает игнорировать факты современной истории. В том числе и важнейшие моменты, которые должны быть в центре внимания при анализе заключенной в Вене ядерной сделки.
