Для начала надо разобраться с насущным вопросом.
— Вань… — негромко позвал я.
— А? — Иван отложил книгу. — Чего?
— Слушай, тут такое дело… — Я на всякий случай чуть понизил голос. — А можно… как-нибудь покинуть училище в ночное время? Ну, вроде как в увольнительную — только чтобы ротный и оберы не узнали?
— В самоход собрались, молодой? — Иван сурово сдвинул брови — но тут же улыбнулся. — Как вы понимаете, подобное запрещено уставом и порядками славного пехотного училища…. и почти невозможно.
— А если все-таки очень нужно? — усмехнулся я.
— Есть одно окошечко… на первом этаже в соседнем корпусе. — Иван на мгновение смолк и пристально посмотрел на меня, будто задумываясь — стоит ли вообще сообщать «племяннику» что-то этакое. — На кухне, получается — так вот оно как раз на улицу и выходит, а там дворами — и на Большую Спасскую.
План побега понемногу вырисовывался, хоть и не казался простым. Сейчас меня поймает на выходе из дортуара первый же дежурный унтер но потом, когда в коридорах выключат свет, я вполне смогу добраться до лестницы, а там…
— Вообще сугубцев на такое пускать не принято, — продолжил Иван, нахмурившись. — Но сейчас на кухне ребята из казаков дежурят, с третьего курса. Можно договориться… рубля за два на весь наряд.
— Не вопрос, — кивнул я. — А дальше?
— Дальше разберешься, — вздохнул Иван. — Но чтобы на побудку был, как штык. Или я твое сиятельство лично придушу.
— Успею… — Я на всякий случай еще раз прикинул все в уме — с запасом. — Спасибо!
— Ты что там задумал, Сашка? — Иван огляделся по сторонам и заговорщицким шепотом спросил. — Женщина?
— Ну… да, — отозвался я.
И, в общем, даже не соврал.
— Тогда — успехов… Можешь только пообещать мне, что не влипнешь в историю?
— Могу. — Я опустил голову на подушку и неслышно прибавил себе под нос: — Но не буду.
Глава 16
— Вот здесь остановите, будьте любезны. — Я указал в сторону тротуара. — Приехали.
— Как пожелаете, ваше благородие.
Таксист — смуглый усатый дядька лет сорока с едва заметным южным акцентом — все-таки распознал во мне дворянина. Или просто на всякий случай обращался так ко всем, кто садился к нему в машину.
Я поправил капюшон, еще чуть надвинув его на глаза. Мне и в голову не пришло бы сбегать за ворота, одетым по форме — но и лицо на всякий случай тоже стоило скрыть. Там, куда я шел, мою тайну непременно сохранят, а случайные люди — вроде того же таксиста — едва ли узнают в пареньке в осенней куртке его сиятельство князя Горчакова.
И все-таки лучше не рисковать. Не хватало еще и вылететь из училища за самоволку
Такси — старенькая двадцать первая «Волга» с шашечками на дверях — негромко заурчала мотором за спиной и уехала. А я скинул капюшон и, уже не таясь, зашагал вдоль набережной прямо к воротам. Дома, в котором мне уже приходилось бывать… но в тот раз я проникал сюда бесправным воришкой, лазутчиком из семьи врага.
Но сейчас древний закон — пусть и неписанный — на моей стороне. Я в своем праве. И если ее сиятельство княгиня Воронцова думала, что получится избежать железной хватки старшего Горчакова, присягнув младшему…
То пусть подумает еще.
Нет, я понимал, что все это не так уж сильно походило на предательство, на очередную часть заговора, в которой Воронцова снова оказалась не на нашей стороне — плевать. Еще по дороге, сидя на заднем сиденья такси, я не раз и не два задавал себе вопрос — а как бы поступил на моем месте дед?
И ответ находился только один. Единственный возможный и верный. Багратион не ошибся, назвав главу рода Горчаковых одним из умнейших людей всего дворянского сословия — и своего времени, и, пожалуй, нынешнего. Может, дед и сдал последние годы, и память порой его подводила. Но даже если и так, с ним и раньше считались скорее не за образование, дар оратора и выдающийся интеллект.
А потому, что боялись.
Того самого фирменного Горчаковского темперамента, который я как раз собирался продемонстрировать.
Ворота во двор дома Воронцовых оказались заперты — в два часа ночи никто здесь не ждал гостей. Но мне это было скорее на руку. Потому что иногда чем больше грохота и разрушений — тем лучше.
Лезвие Кладенца вырвалось из моей ладони и выросло чуть ли не в полтора человеческих роста. Я не успел сформировать законченное плетение — попросту не хватило бы сил — и просуществовало оно недолго. Всего две или три секунды неровного пламени, норовящего вырваться из рук — но и их оказалось достаточно. Вряд ли такая импровизированная и неполноценная магия справилась бы с Щитом или Латами умелого Одаренного.
Металл оказался слабее. Двумя взмахами гигантского огненного меча я не просто открыл себе путь, но и превратил прутья ворот в груду дымящегося железа. Наверняка тут же сработали сторожевые заклятья, и охрана уже мчалась сюда со всех ног.
Пусть бегут. Уж я-то знаю, чего на самом деле стоят местные безопасники… Те из них, кто пережил августовский вечер, когда дом Воронцовых превратился в поле боя.
Парень на входе — самый обычный дежурный, у которого, похоже, даже не было оружия, отважно попытался заступить мне дорогу. Я не стал калечить беднягу — просто подсек ему ноги недавно изученным Кнутом и на всякий случай припечатал сверху Молотом. Чтобы не вздумал подняться в ближайшие пару минут. Еще двое ломанулись из-за угла. Их я просто припугнул Горынычем. Огненное заклятье точно не навредило бы с такого расстояния — зато заставило спрятаться обратно.
Когда до двери оставалось буквально несколько шагов, навстречу мне выскочил еще один. Невысокий худой мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Одаренный — и, пожалуй, даже чуть посильнее меня. Если не по потенциалу магического класса то формально — уж точно. Он не стал тратить времени на болтовню или возню с оружием, а сразу залепил в меня Булавой.
И застыл, разинув рот. Боевое заклятье, способное переломать человеку все ребра, не причинило мне никакого вреда. Не громыхнуло о Щит, не пролетело мимо — просто исчезло.
Да, такое удивляет. Особенно в самый первый раз.
— Что, не работает твоя магия? — участливо поинтересовался я.
И пробил Одаренному в челюсть. Трофейная «глушилка» не только отменно работала, но и оказалась достаточно увесистой. Не хуже свинчатки — мужик свалился, как подкошенный. А я разнес дверь в щепки Булавой и вошел в дом.
По странной иронии судьбы — там же, где не так давно держал оборону, защищая ее сиятельство от наемников.
В гостиной меня уже ждали. Стоило мне войти, на меня тут же уставились несколько стволов сразу… но стрелять не спешили.
Узнали. Не то, чтобы я за последнее время успел стать в доме Воронцовых желанным гостем, но кое-кто здесь видел меня явно не впервые. Я даже вспомнил имя охранника — Семен. Если бы я не приказал Воронцовой подлатать его магией, он вряд ли вообще остался бы в живых в тот день. Или умер бы не лестнице, истекая кровью, или сгорел бы заживо, когда в окна полетели огненные заклятья и бутылки с зажигательной смесью…
