С июля 1772 г. для улучшения подготовки кавалеристов Военным министерством совместно с управлением Красносельских лагерей открыт Красносельский «гипподром», где проводились скачки трех уровней сложности. В программу состязаний входила и манежная езда
[1301].
Инструкция «Наставление каким образом в будущем лагере производить ученье как пехоте так и кавалерии» была издана только в 1774 г. Она была разработана командиром Санкт-Петербургского легиона С. М. Ржевским, вышедшим из Сухопутного шляхетного корпуса и последовательно прошедшим все чины, начиная с поручика. Целью «Наставления» было поставлено «изыскивать полезнейшие для войска движения и кратчайшие способы к совершению оных»
[1302]. Руководство носит исключительно практический характер; в нем сформулированы два качества, которые позволят одержать победу, — простота и проворство. Из уставов и инструкций было исключено все, что не касалось военного искусства напрямую, «чтобы ничем таковым в экзерцициях (т. е. в уставных формах. — Б. Ш.) и маневрах (т. е. в прикладной части уставов. — Б. Ш.) люди напрасно… только в виде украшения, утруждаемы не были»
[1303].
Относительно производства атаки мнения были однозначные: ее основами названы «глазомер, быстрота, натиск»
[1304]. Кавалерийским оружием избрана сабля (палаш); и Суворов, и Румянцев настаивали на употреблении в кавалерии холодного оружия, по возможности исключая огненный бой
[1305]. «В коннице исполнять что ей свойственно, — гласил „Ордер господину генерал-аншефу и кавалеру А. В. Суворову“, выданный Г. А. Потемкиным, — в выстроении фронтов и обороты производить быстро, а паче атаку, коей удар быть во всей силе. Сидеть на лошади крепко со свободностью, какую казаки имеют, а не по манежному принуждению»
[1306].
Также стоит отметить фактическое упразднение кирасир (т. е. отмену в кирасирских полках ношения кирас), поскольку, по мнению Потемкина, «[тяжелая кавалерия] тяжела только сама себе, а не ударом неприятелю»
[1307]. Ставка была сделана на однообразную организацию полков по легкоконному типу: «Господа полковые командиры должны употребить все старание поставить полки свои соответственно званию легкоконных», — гласил приказ Потемкина от 27 января 1789 г.
[1308] Самой боеспособной частью были признаны казаки, которые, по словам француза на русской службе полковника А. Ф. Ланжерона, «осуществляют собой предание о центаврах, ибо они… слиты в одно с своими лошадьми»; это войско, по его же словам, было «самое дешевое и самое полезное в Европе»
[1309].
Тем не менее при всех достоинствах казачьего войска, у него был как минимум один недостаток — его люди, обладавшие «сверхъестественными способностями опознавать местность, сохранять ее в уме, обшарить ее, составить о ней ясное понятие, расположить в ней свои цепи сообщения… определить силу неприятеля, узнавать дороги с помощью звезд»
[1310], не были приучены к действиям в регулярном строю. Первостепенной необходимостью становится обучение воинскому искусству. Залогом успешного обучения называется его постоянство. «Ежедневно рекрута посылать в полковую манеж, — говорилось в „Инструкции конного полка полковнику“ (1766), — для показания ему вседания на конь и низседания с коней, держание, будучи на лошади, талии, ног и поводов, свободное владение своей лошадью, обороты, заезды и осаживание лошади, крепкое и смелое сиденье на лошади, через что увеличить может вид проворного неутомимого и храброго кавалериста»
[1311].
В помощь кавалеристам в каждом полку учреждались берейторы. В полковых штатах берейторы впервые показаны 14 января 1763 г., по одному на каждый кирасирский и на каждые два карабинерных полка. С 13 мая 1764 г. — по одному берейтору на каждый драгунский полк
[1312].
В 1766 г. существование полковых берейторов было закреплено вышеупомянутой «Инструкцией конного полка полковнику». «А должность их [берейторов] состоит в следующем, — гласил документ, — как обер-, так и унтер-офицеров обучать пристойно и настоящей твердостью на лошадях сидеть и ими владеть; буде же кто из офицеров учиться пожелает настоящей школе, то за то имеют таковые берейтору платить.
Всех унтер-офицеров и к каждому корпоральству по 2 рядовых научить столько конской строевой езде, чтобы они были в состоянии лошадей выезжать в строевое, а не в школьное употребление, и знали б показывать другим, как на лошадях пристойно с крепостью сидеть, ими владеть, также оных во всем по надлежности и по пропорциям седлать…
Штаб- и обер-офицерам по одной настоящей строевой лошади выезжать, строевой, а не школьной выездки; казенных же строевых лошадей, кои в езде не смирны… выездками через учеников своих в смиренность приводить…
К тому научению конской строевой езде рядовых определять способных… и оные имеют ожидать себе произвождение в офицерское достоинство чрез берейторскую должность, а и прочих в унтер-офицеры и корпоралы не производить, которые не научатся конской строевой езде столько, как здесь выше предписано, еще меньше ж того, не знающего езды не производить в обер-офицеры, ибо в кавалерии служащий офицер недостойным своего чина почитается, который знания в конской езде не имеет… для чего при всех смотрах вышеписанного знания конской строевой езде от каждого строевого человека взыскивать с таким же неопущением, как и знания экзерциции, понеже кавалерист, не умеющий настояще лошадью владеть и на ней крепко сидеть, негоден ни к какому воинскому действию»
[1313].
