Он говорил медленно, с паузами, и не глядел на Ирр.
— Я пошел на поправку, но быстро понял, что вместе с шансом на жизнь приобрел способность отбирать чужую память, заодно и проклятие: не переношу алкоголь с тех пор.
— И все равно не верж.
— Возможно, — он поцеловал Ирр и как будто расслабился. — Я же глупый, как все доны, многого не понимаю.
— Это да. Но у тебя теперь я есть.
Глава 14
Впервые он пришел в здание особого управления не как следователь, а как чиновник. Больше Хавьер не мог влезать в расследования, потерял право на служебное удостоверение и значок, а на ношение револьвера в пределах Первой линии пришлось получать разрешение. Зато отныне с ним была сила бюрократии, бюджета, знакомств и прочего, давно забытого и оставленного в прошлом, но вдруг пришедшего на помощь.
Вот и сегодня свогор Кроу упирался ровно до того момента, пока Хавьер не намекнул, что бюджет на реконструкцию здания может быть очень разным. Как и на униформу, обновление материальной базы, фонд заработной платы… Да, низко и недостойно офицера и дворянина, но Кроу вполне осознавал, кого он отправляет в чиновничье гнездо. К тому же речь шла о благополучии Ирр и, возможно, их общего ребенка, поэтому было не до игры в благородство.
Официально допрос вел Веласкес, Хавьер же исполнял роль наблюдателя, но на деле Николас Медина смотрел только на него.
— Нет тебе покоя, да, Алекс? Думаешь, победил Братство? Но мы ещё не нанесли решающий удар!
— И не нанесете. Рубио погиб, ты знал? Скоро и все прочие окажутся или твоими соседями по камере, или его, в семейных склепах.
— Карлос давно уже был не тот, — губы Медины расползлись в усмешке, но на провокацию он не поддался. — Пустая болванка, подвластная воле Мастера над корнями. Его смерть — не такая уж большая потеря. Но ты ведь не о нем хотел поговорить, да? А о своей личной королеве. Не спрашивал у нее, что случается с отвергнутыми избранниками? Ты заигрываешь с существом, которое многократно сильнее и хитрее любого из людей, а ключей к управлению им не имеешь. Будь благоразумен, отдай королеву Братству.
Ник склонился над столом, насколько позволяла цепь на наручниках, и вгляделся в глаза Хавьера. Кто знает, что он хотел там увидеть, но в его собственных плескалась только бессильная ярость.
— Нас интересует Игольник, — вмешался Веласкес, — а со своей женщиной свогор Сото и сам разберётся. Хотя по мне так обычная девчонка, воображает много и сладости любит, вот и все странности.
Хавьер сделал вид, что не замечает, как эти двое обсуждают его невесту, и тоже придвинулся ближе к Медине.
— Ник, я помню тебя как человека чести, который не одобрил бы убийства женщин. Помоги нам вычислить Игольника и, обещаю, выбью для тебя право наняться в армию и уехать в колонии.
По лицу Медины пробежала тень. Да, он сам был убийцей, но в жертвы выбирал сильных мужчин, нечистых перед законом, Игольник же не делал скидки на пол и то, что некоторые из его жертв были беременны.
— Ты его не найдешь, Алекс, никогда. Прошлая королева, которую смог подчинить Мастер над корнями, подарила многим возможности вержей, но о таком даже я не слышал: старина Хосе, — уж прости, у нас всех звали «старина Хосе», — научился менять лица, как тряпичные маски. Правда, и заплатил за это немало. Думаю, он уже ищет способ подобраться к твоей королеве, чтобы изменить свое проклятье.
— Пусть подбирается, серебряных пуль у нас хватит на всех, — стукнул ладонью по столу Веласкес.
— Пуль хватит, но Алекс может и не оценить невесту с иглами в глазницах. Здесь кто успеет первым.
Дальше он рассмеялся над чем-то своим, Хавьер же подал знак охране и покинул допросную. Никакой ясности слова Ника не принесли, зато беспокойство за Ирр росло все сильнее. Надо в самом деле жениться на ней и увезти подальше из Эбердинга, но пока стоит разобраться с ее прошлым.
Хавьер подбросил на руке монету, поймал и спрятал в карман. Пока у него оставалось немного времени до возвращения на работу, нужно навестить кое-кого.
* * *
Таверна на окраине леса была одной из главных достопримечательностей Эбердинга. Каждый из жителей или гостей города считал своим долгом хотя бы раз посетить ее, и не ради напитка счастья, а только за тем, чтобы поглазеть на совершенно инаковую постройку, словно бы сотканную из серебристых нитей, вержей-официантов и настоящих ушедших. Все, кто решался на время покинуть Серебряный остров, останавливались у Рен. Сама же хозяйка тоже стоила того, чтобы разок поглядеть на ее разделенное на две части тело: серебристое слева и иссиня-черное справа с крапинами драгоценных камней на коже.
Хавьер с братьями тоже был здесь много лет назад, тогда Рен сказала, что в следующий раз он придет один и с серебряной монетой. Тогда это казалось глупостью: чтобы сам Александр Калво, забирал что-то у мертвецов ради сомнительного шанса на счастье? Да у него и так все было. После же появился вполне обоснованный скепсис, а ещё уверенность, что счастье не добывают магией.
Но пришло время, и предсказание Рен сбылось в точности. Хавьер прошел через полупустой зал и устроился рядом со стойкой, такой же серебристой, как и все вокруг. Садиться на тонкий ажурный стул было страшно, но тот с честью выдержал тяжесть и даже не заскрипел. Рен все равно моментально обернулась и улыбнулась Хавьеру, как старому знакомому.
— Тоже хотите купить счастье, свогор Сото? — спросила она, но поставила перед ним чашку с обычным чаем.
— Одна девушка сказала мне, что монета — это пожелание другому жить счастливо, мне же ее владельцы точно не пожелали бы ничего хорошего, — Хавьер вытащил из кармана ту самую серебряную монету из руки мертвеца, за которую можно купить себе напиток счастья, и просто положил ее на стойку. Свогор Кроу долго ворчал, прежде чем отдать улику, но желание разобраться с Братством оказалось сильнее.
Рен накрыла монету черной рукой и поднесла ее к затянутому белой пленкой глазу. Повертела со всех сторон и положила обратно.
— Условия соблюдены, уверены, что не хотите себе немного счастья?
Хавьер покачал головой и не тронул монету.
— Думаю, здесь есть люди, которым она нужнее. Я уже нашел свое счастье.
Пускай то и злится временами на что-то непонятное и называет его глупым. Еще Ирр отказывалась идти к Дженни, чтобы окончательно удостовериться в своей беременности или ее отсутствии и показывала Хавьеру свою медицинскую карту с диагнозом. Но к тому моменту он уже окончательно понял, что с детьми или без, но другой свогора Сото у него не будет.
— Мудро, — согласилась Рен. — Только любовь приносит счастье. А у вас она уже есть. Но на пару с любовью ходит страдание. Что знают о боли те, чье сердце закрыто? Ваше уже пострадало достаточно, уверены, что оно выдержит еще? Мой возлюбленный супруг как-то решил ввязаться в вашу, человеческую войну, и погиб там. Прошло уже много веков, а я до сих пор скорблю о нем.
