Стучать, что интересно, после этого никто не стал.
И так тихо было… минут пять всего, а потом к нам опять постучали, только в этот раз к стуку добавилось отчего-то радостное:
— Яра, открой, пожалуйста.
— Хрен! — Не повелась подруга и продемонстрировала двери некультурный жест.
— Яра! — Укорила Лили и сама пошла открывать.
А за дверью был огромный, невообразимо огромный букет чёрных, как безлунная ночь, роз, аромат которых мгновенно настиг и стоящую в другом конце комнаты меня.
И вот это безобразие, потеснив вскрикнувшую от удивления Лилиан, вошло к нам, а потом из-за него выглянул сияющий широкой улыбкой Вильмар.
— Яра, — предмет своей радости он отыскал мгновенно, — это тебе.
И решительно пересёк комнату, чтобы вручить букет так и не вставшей с кровати Яры. Нет, она бы встала, но от удивления осталась лежать, широко распахнутыми глазами на незваного гостя глядя.
— А-а-а! — Захрипела подруга, оказавшись придавленной этой неподъёмной грудой.
И завозилась, пытаясь тяжесть с себя скинуть, но ничего у неё не получалось…
— Ой! — Спохватился кудрявый и попытался девушку спасти, но его самого неожиданно спасла Лили.
— Беги, — посоветовала она парню.
Тот сначала не понял, но потом Яромира скинула с себя удивительно красивые цветы и гневно на ноги вскочила, с яростью на будущую жертву глядя.
Вильмар оказался поразительно сообразительным, так что крикнул уже от двери, до которой за секунду всего добрался:
— Зайду утром, красавица!
И ушёл, не забыв закрыть за собой дверь. Две крайне удивлённые и одна до ужаса взбешённая девушки остались, напряженно переглядываясь.
Глава шестая
— Странный парень, — озвучила я общие мысли.
— Тебя только парень напрягает? — Нервно улыбнулась Лили и пошла к своей кровати. — Вы лучше вот сюда посмотрите.
Подойдя, мы посмотрели. На стопку тетрадей в твёрдой обложке, небольшой кожаный свёрток с несколькими перьями, баночкой с чернилами, простыми карандашами и прочей канцелярией. Крайне странной, нужно отметить — перья, серьёзно? Аккуратной стопочкой лежало пахнущее какими-то нежными цветами постельное бельё, чёрное пушистое полотенце, предметы туалета, чёрная мантия с алым оттенком и красной окантовкой по краю, крупная серебряная эмблема в виде горящего меча, туфельки на каблучке, сапожки, спортивная форма… чулки, нижнее белье нескольких комплектов, в основном чёрных и кружевных…
— Предусмотрительно, — вынуждена была признать я, кончиками пальцев касаясь мягкого полотенца.
— Мой размер, — сипло отметила Лили.
Мы с ней обменялись напряжёнными взглядами. Откуда им известен её размер? И какова вероятность, что и с нашими с Ярой размерами они угадали?
Сама Яромира заинтересовалась иным:
— Как это всё поместилось в такую маленькую сумку?
И, не дожидаясь наших предположений, убежала проверять сумку уже свою. Делала она это примечательно: схватила и просто перевернула, старательно вытрясая всё, что спряталось внутри. В итоге её кровать наполнилась кучей непонятно чего, а наша новая комната — воплями по типу:
— Да быть того не может! — А ещё: — Как они это сделали? А нас такому научат? Почему эта сумка не оказалась у меня раньше? Да это же реально полезная вещь!
В общем, мы честно порадовались, что хоть одна из нас нашла что-то полезное и даже приятное в происходящем, а потом я спросила:
— А как же мама с папой?
И радоваться Яра перестала, а Лили прижала ладонь к губам и с печалью на меня посмотрела.
— Они с ума сойдут, — прошептала подруга. — Мы трое вдруг взяли и исчезли… они весь мир перероют в поисках нас.
К сожалению, это было правдой. Родители не из тех, кто опускает руки и ставят крест на жизни. Они действительно в состоянии перевернуть целый мир. И если их поиски не принесут никаких результатов, пусть даже наших мёртвых тел, они поймут, что что-то здесь не так. Вот только поймут ли, что именно?
— Нужно как-то с ними связаться, — медленно проговорила я, не до конца уверенная в благополучном исходе задуманного.
— Думаешь, получится? — Усомнилась Лили.
— Не попробуем — не узнаем, — здраво рассудила Яра и велела: — всем спать. Уверена, завтрашний день будет ещё более безумным.
Не став спорить, мы в угрюмом молчании разобрали вещи, а потом поочередно сходили в ванную.
— Ну и подушки, — пожаловалась Лили, отчаянно взбивая свою в тщетной попытке придать ей объём.
Без слов перекинула ей свою — я всё равно без подушки сплю, мне с ними неудобно, то голова болит, то шея, то просто не уснуть.
Но даже когда свет был погашен, а мы трое устроились под мягкими одеялами лицом к тёмной комнате, сон не шёл.
Отступало спокойствие, всё сильнее охватывала паника и ощущение глобальных проблем, всё отчётливее ощущалась жалость к себе… себя жалеть вообще иногда нужно и полезно. Вот как пожалел, так сразу легче стало.
Правда, в этот раз не стало.
Шли минуты, мысли мешались в голове, и в какой-то момент я поняла, что просто задыхаюсь, сжимая в кулак край одеяла. К этому моменту Лили и Яра сумели проваливать в неспокойный сон, так что они не знали, что со мной сейчас происходит, а я…
Жадно хватая ртом воздух, скатилась с постели на пол, по холодному дереву подбежала к окну, нырнула под штору, рывком распахнула створки и сделала по меньшей мере три глубоких вдоха, прежде чем ощутила холодный ночной воздух, всё же поступающий в лёгкие.
Я не задыхалась, я могла дышать. Это просто паника. Паника и ничего более.
Внезапно в здании напротив на втором этаже открылось окно. Комната была тёмной, но в лунном свете я отчётливо разглядела курносого парня, который обнял себя за локти и облокотился на подоконник. Его отчего-то грустный взгляд пробежался по земле, метнулся к небесам, а затем внезапно вернулся ко мне.
Не знаю почему, но я смутилась и уже хотела было скользнуть назад в комнату, как вдруг в десятке сантиметров от моего лица появилось тёмное облачко, в котором из серебряных искорок сложились слова.
Первым, что я отметила, был странный язык. Состоящий из небольших слов, некоторые и вовсе были из одной буквы… буквы ли? Это больше походило на крючковатые значки с длинными палочками вниз.
Тем удивительнее было осознать, что я понимаю смысл написанного.
«Тебе нужна помощь?» — гласила тускло мерцающая надпись.
Я не ответила, потрясённая новой информацией. Как я могу понимать то, в чём на первый взгляд даже смысла нет? Как я могу читать на языке, которого даже существовать не должно?
