Низко опущенные тёмные брови и уголки чётко очерченных губ, как и морщинки в уголках глаз, выдавали в нём суровый нрав. Сомневаюсь, что он вообще знал, что такое улыбка.
Под его убийственным взглядом я неловко сползла с края стола вниз… ещё несколько бумажных папок со шлепками повалились на пол, на котором уже и без того бумаг хватало.
Босые ноги обожгло ледяным холодом каменного, как и всё здесь, пола, но я едва ли заметила это, втягивая голову в плечи и мечтая вот прямо сейчас провалиться сквозь землю, лишь бы никогда-никогда больше не попадать под этот пристальный немигающий взор.
Впрочем, едва ли жуткого незнакомца волновали документы, в ином случае он бы не пошёл прямо по ним, даже не опустив взгляда, безжалостно вдавливая бумаги в ковёр тяжелыми сапогами.
Нет, он смотрел на меня. Чётко на меня, когда подходил вплотную, когда почти до боли сжимал крепкими пальцами моё правое плечо, а второй рукой фиксировал подбородок так, чтобы я смотрела ему в глаза, не имея возможности отвернуться…
Я до этого момента даже не подозревала о том, что страх может быть настолько тяжёлым и удушающим, когда не можешь сделать даже самый маленький вдох, когда всё тело трясет и нет возможности успокоиться, когда всё, о чём можешь думать, это о том, как бы сбежать максимально далеко…
— Тахэре. — Тоном, способным заморозить целый океан, потребовал мужчина тихим, а от того невероятно угрожающим голосом.
— П-простите, — мой голос меня решительно не слушался, как и руки, которыми я попыталась оттолкнуть незнакомца.
Сдвинуть с места скалу у меня получилось бы лучше, чем отодвинуть его.
— Тахэре! — Чуть повысив голос, повторил мужчина.
Зачарованная блеском его практически белых глаз, я едва слышно выдохнула:
— Я не понимаю, что вы хотите. Отпустите, пожалуйста, мне больно.
Реакция была неожиданной: мужчина нахмурился. Затем, прищурив глаза, медленно отстранился, но не отошёл, опуская руки, и окинул меня оценивающим взглядом.
На мгновение буквально, уже через секунду последовал в чём-то ленивый взмах даже не руки — двух пальцев.
И на меня обрушилась тьма!
Но за секунду до того, как всё перед глазами потемнело, я увидела открывшуюся дверь и испуганную Яру, которую кто-то в кабинет попросту втолкнул. Не удержав равновесия, моя подруга полетела на пол…
Глава вторая
— Это что? — Ворвался в мою персональную тьму тихий, а потому до крайности угрожающий мужской голос.
— Хотел бы я знать, — нервно отвечал ему другой, тоже мужской, но громче и звонче. — Выхожу из кабинета, и на меня падает… вот она! Я её, конечно, поймал, но после того, как она вопить на весь корпус начала, искренне захотелось на пол уронить.
— Рад, что не уронили. — Сухо бросил другой, и я больше чем уверена, что это говорил тот мужчина с жуткими, но красивыми глазами.
— Хотел бы сказать о том же, да только эта зараза неизвестного происхождения по дороге меня за плечо укусила. — Пожаловался голос, а я невольно зауважала Яру — не растерялась, не то что я, и даже активное сопротивление оказать попыталась.
Лично я не рисковала даже глаза открывать, старательно контролируя дыхание и своё тело и напряжённо прислушиваясь к разговору.
— Будем надеяться, что у неё не ядовитая слюна. — Мне показалось, или в холодном голосе мелькнула насмешка?
Скорее всего, показалось.
— А вторая как здесь оказалась? — Спустя небольшую паузу вопросил более громкий и эмоциональный мужчина, помолчал и добавил: — И почему именно здесь?
— Надеялся, вы мне на это ответите.
Соврал. В том смысле, что надежда точно не относилась к числу его качеств.
А потом стало вдруг очень холодно. Я с трудом удержалась и не поёжилась, оставшись лежать без движения, но любопытство, не убиваемое даже в такой ситуации, заставило осторожно приоткрыть глаза и из-под полуопущенных ресничек взглянуть на то, что происходило в кабинете.
Бумаг на полу больше не было, как и пятна на ковре. Мужчины сидели за столом, на который, повинуясь жесту хозяина помещения, прямо из воздуха свалилась призрачная я.
Растрепавшиеся платиновые волосы, бледное лицо, розовая рубашка, светлые брюки, босые ноги — мы у меня сидели, переодеться после учёбы я не успела, а по дому предпочитала ходить без тапочек, вот и результат.
Потом призрачная я издала тихий болезненный стон, открыла карие глаза и с ужасом взглянула на потолок, приподнялась на локтях, посмотрела на спустившегося… призрака, что ли? Только в прошлый раз полупрозрачное существо сказало мне белиберду несусветную, сейчас же я услышала:
— Ты что здесь делаешь? — Звонким, искренне встревоженным голосом.
Потом ничего не понимающая, примерно как и сейчас, я села на столе… дальше мужчины смотреть не стали.
Взмах рукой — моя копия истаяла, растворившись в воздухе, как растекалась бы краска в банке с водой.
Ещё одно движение — над поверхностью стола замерцали какие-то тёмные здания с черепичными крышами, расположенные близко друг к другу, в стороне были ещё постройки, но мне с моего положения было их не видно. Через секунду над всем этим замерцала тёмно-синим половинка переливающегося мыльного пузыря. Ещё через секунду сверху его пронзили три маленькие, но очень яркие, сверкающие в ночи звёздочки, упавшие в разные здания.
— Твой кабинет, — рывком поднявшись, указал мужчина, у которого я видела лишь коротко стриженные чёрные волосы и серебряную серёжку в ухе, на одно из зданий.
Его рука переместилась левее и в тишине кабинета прозвучало:
— Моя комната.
Оба метнули взгляд туда, куда упал третий огонёк.
Вспышка! Следом за ней ещё одна! И оба мужчины исчезли!
В этот момент я, повинуясь скорее внутреннему порыву, чем голосу разума, рывком села. Дёрнулась, когда также стремительно рядом села совсем не сонная, а встревоженно-испуганная Яра. Мы с ней оказались сидящими на диванчике у стены, прямо под окном.
— Бежим! — Испуганно прошептала Яромира.
В звенящей тишине её голос прозвучал настолько громко, что невольно поёжились мы обе.
Переждав приступ удушающей паники на основе того, что кто-то может нас услышать, я, как бы сильно ни хотелось согласиться и убежать вот прямо сейчас, задала разумный вопрос:
— Куда? — И пока Яра напряженно раздумывала над ответом, добавила: — Здесь где-то Лили… или не здесь. Но без неё мы точно не уйдём.
Бросать своих в принципе не в наших правилах. Это было одно из тех важных правил, которым нас родители обучили. Просто наши мамы, они ещё со студенческой скамьи лучшие подруги, всегда друг за друга горой, вот так и вышло, что и мужья их тоже сдружились, а потом все трое начали дружить семьями.
