Кстати говоря, именно благодаря лорду Араэдеру и его своевременному появлению вокруг нашей четвёрки очень вовремя засиял полог, из-за которого вся остальная высыпавшая на улицу Академия ничего не увидела и не поняла.
Им сказали, что у Яры случился неконтролируемый всплеск энергии, и у Лили вслед за ней, потому что та за подругу испугалась.
Но всё было совсем не так.
Это профессор Сильвиан. Не знаю, что он сделал, как и зачем, но причиной неадекватного поведения Яры был точно он. Иначе зачем бы ректору их двоих в свой кабинет вызывать?
К этим же выводам пришла и остальная моя группа. Мы все знали, что профессор Сильвиан должен был заменять сегодня нашего преподавателя на основах Некромантии, но на этом всеобщие знания заканчивались.
Одна моя подруга у лекарей, вторая вместе с магистром у ректора, я на парах — угадайте, к кому прикопались одногруппники с требованиями рассказать им всё, что мне известно.
Естественно, я их послала, заявив, что ничего не знаю.
Именно за это расплачивалась во время практических занятий.
На отработке изученного по Боевой магии все двадцать пять парней целились не друг в друга, а в меня. На тренировке меня то и дело толкали, задевали локтями и плечами, пытаясь уронить, да побольнее.
На фехтовании, когда широколобый Ли Яхонт оставил глубокий порез на моей руке от локтя до запястья, а тренер показательно этого не заметил, я отшвырнула меч, с которым выглядела до безобразия смешно, очень внимательно посмотрела на жёстко усмехающегося парня и прямо спросила:
— Ты же знаешь, что от такого ранения и умереть можно?
Рану болезненно жгло, ручейки противной липкой крови стекали вниз по ладони, капали на землю, явно собираясь образовать подо мной кровавую лужу.
Вообще на фехтовании если кого и ранили, то по чистой случайности. Магистр каждое занятие повторяет, что убивать никого нельзя, даже калечить строго не рекомендуется, а тут тебе нате, пожалуйста.
— Я случайно. — Врал Яхонт просто ужасно.
Он даже виноватым не выглядел, но когда на мою окровавленную руку начали коситься остальные, скривился, подошёл и нехотя велел:
— Покажи.
— Обойдусь, — огрызнулась гордость во мне.
Парень рывком воткнул острие меча в землю, тем самым освободив обе свои ладони, схватил меня за руку так сильно, что я зашипела от боли, и рывком дорвал рукав спортивной кофты, пропитанный кровью.
Увиденное заставило парня испуганно отшатнуться, с изумлением глядя вначале на мою руку, а после с ужасом на меня.
К несчастью, испортив мою кофту, он открыл руку для всеобщего обозрения. Так что все, кто стоял рядом, почти с одинаковым непониманием и тревогой посмотрели на глубокую рану, края которой, сверкая золотым, стремительно затягивались прямо на глазах.
Десять секунд, и поток крови значительно уменьшился, а после остановился вовсе.
Минута, и от глубокого ранения остался лишь алый бугристый шрам.
Ещё через минуту не осталось и его…
И тишина такая, я бы сказала мёртвая… только ветер угрожающе завывает.
— Ты ведьма, да? — Нервный вопрос кого-то из одногруппников прозвучал очень громко.
— У меня в роду были лекари, — соврала я, не моргнув и глазом.
И запоздало спрятала здоровую уже руку за спину. Зря. Теперь парни смотрели не на неё, а прямо мне в глаза, и смотрели с явным подозрением и даже страхом.
— Это не магия лекарей. — Убеждённо заявил мужской голос.
— В моём роду особенные лекари, — я сама себе удивилась, с какой лёгкостью получалось врать, — вперемешку с некромантами. Убойная вещь, скажу я вам.
На меня продолжили смотреть с недоверием и подозрением.
Ровно до окрика тренера:
— Чего застыли? Мечи в руки и на позиции!
В общем, жуткий выдался денёк.
После, когда наступило время ужина, после которого мне нужно было ещё на дополнительные занятия топать, я поспешила не в столовую, а к лекарям.
И была остановлена уже на входе в их корпус знакомым тихим писком.
Остановилась, прислушиваясь, оглядела пустое тёмное крыльцо и едва не закричала от ужаса, когда сверху мне прямо на плечо спрыгнуло что-то большое и жуткое, издавшее радостное:
— И-и!
Я застыла, напряженно соображая, кричать или всё же не стоит, а умертвие пугающе большого паука радостный писк сменил на тревожный, прозвучавший около самого моего уха:
— И-и-и?
Нет, я даже не сомневалась в том, что это паук Карли, но всё равно было очень-очень жутко.
В итоге я, стараясь не делать никаких лишних движений и даже дыша через раз, потянулась, пересадила паука с плеча на ладонь и внимательно на него посмотрела. Это было не сложно, в стремительно сгущающихся сумерках его глаза горели двумя изумрудными огоньками.
— Йорг, — имя паука я вспомнила с трудом, но он после этого весь радостно подобрался и замер в ожидании дальнейших слов. — Не делай так больше. Серьёзно. Я не хочу умереть от остановки сердца.
— И? — Он, кажется, очень удивился, но по ограниченной мимике понять сложно.
И тут откуда-то снизу раздалось пробивающее до костей:
— Хасш-ш-ш-ша…
Я дышать перестала! Слишком уж характерным было шипение и слишком узнаваемым тихий шорох — такой, какой бывает от гибкого чешуйчатого тела, скользящего по камням!
Опускать голову и смотреть вниз не хотелось, хотелось убежать и подальше, но проблема в том, что, если у меня под ногами действительно змея, а я в этом даже не сомневалась почему-то, то любой шаг будет опасным — я же не знаю, насколько она большая и где именно находится…
— Меня съедят, да? — Шепотом спросила у паука.
Удивительно, но с появлением змеи я вдруг поняла, что перестала бояться пауков…
И тут сзади прозвучало насмешливое:
— Нет, Александра, никто тебя не съест.
Йорг вздрогнул, выдал испуганное «И!» и сиганул вниз, во тьму… тьма сверкнула парой светящихся зелёных глаз с чёрными вертикальными зрачками.
— Это Иериним, личная нежить адепта Магнуса, — представил мне змею так неожиданно пришедший на помощь лорд Араэдер.
Я обернулась, намереваясь поблагодарить его, и уткнулась носом в его тёмную, вкусно пахнущую мужским лосьоном после бритья рубашку. Когда он успел подойти так близко? И как сумел сделать это столь незаметно?
Но вслух я почему-то спросила:
— Не холодно?
Лично меня уже морозило, на улице была поздняя осень уже, а лорд ректор себя даже мантией не обременял.
— Нисколько. — Спокойно ответил он. — А вот тебе не стоит стоять на улице. К тому же, сейчас пойдёт дождь.
