Я из нашей троицы самая младшая, у меня ещё два старших брата есть, у Лилиан старшая сестра, а Яра самая взрослая, она на три года меня старше и на два — Лили. Наверно, именно поэтому Яромира за нас переживает очень сильно — ответственность чувствует.
Вот и сейчас, потратив на серьёзные размышления с минуту, она решила:
— Лили оставлять нельзя.
Я решительно кивнула, выражая согласие.
— Но и тобой я рисковать не хочу, — уже не так решительно, а скорее задумчиво добавила подруга, окидывая меня взглядом очень тёмных, почти чёрных глаз.
— Разделяться глупо, — заметила я.
С Ярой нельзя спорить, крича и доказывая свою правоту. Она слышит лишь те разумные доводы, которые произнесены спокойно. Вот над ними она серьёзно раздумывает, а если ты прокричишь ей в лицо «ты всё делаешь неверно, нужно так, как я сказал», то она сначала стукнет тебе по лбу чем-нибудь тяжёлым, а потом сделает так, как и собиралась.
— Согласна, — собственно, согласилась Яромира.
В следующее мгновение тёмный кабинет осветился вспышкой света! И этот свет, сконцентрировавшись на диванчике, на котором мы до этого сидели, угас столь же стремительно, как и появился, оставляя после себя изумлённую, бледную от страха, с большими красными от слёз глазами Лили, нервно сжимающую под подбородком кофту… порванную до самого живота кофту!
Яра громко и некультурно выругалась, ожесточённо пиная ногой ту мебель, на которой наша подруга сидела.
— Лили! — Мне за саму себя так страшно не было, как за неё сейчас.
Присев перед подругой на корточки, я с опаской коснулась её колена, очень боясь испугать ещё больше.
Она и испугалась. Вот только не меня, а с грохотом распахнувшейся двери и влетевшего в кабинет парня. Она его испугалась столь сильно, что вся сжалась и тихо, вообще едва слышно завыла, с ужасом глядя на этого… урода. Откровенного урода. Не внешне, нет, но запугивающий женщину мужик — урод однозначно, и без вариантов.
— Ты! — Прошипел урод.
А мы очень сильно не любим, когда нас обижают. Как говорит Яра: обидел одну — объявил войну всем троим.
— Вышел и зашёл нормально, — Яромира когда в бешенстве, она тогда до жути вежливой и улыбчивой становится.
Светловолосый урод с обманчиво благородным лицом бросил уничижительный взгляд на ничуть не смутившуюся брюнетку, резким раздражённым движением руки откинул за спину чёрно-красный плащ… у него реально плащ был, и меч в кожаных ножнах на поясе, и сапоги по колено, а ещё глаза так совершенно нехорошо глубоким алым пламенем горели.
Но когда нас такие мелочи хотя бы волновали, не говоря о том, чтобы вообще останавливали?
— Со слухом проблемы? — Я на ноги поднялась и встала так, чтобы он не мог на сжавшуюся под его взглядом Лили смотреть. — Прискорбно. То, что с воспитанием проблемы однозначно, мы уже поняли, но вот за слух обидно.
— Да, — согласилась Яра, незаметно придвигаясь ко мне так, чтобы между нами не было и щели, в которую можно было бы на Лилиан посмотреть. — Мало того, что глухой, так сейчас ещё и слепой будет.
Мы такие вежливый, такие любезные. Не то, что некоторые.
— В смысле? — Нахмурился мужик.
Хотя какой он мужик? Урод. Полный.
— В смысле, — Яра улыбалась так ласково-ласково, и говорила мягко, как с душевнобольным или просто очень глупым, — я тебе сейчас глазюльки в черепную коробку вдавлю, пусть там хоть что-то будет, раз уж тебя мозгом обделили.
Она преувеличила, мозг там пусть и частично, но наличествовал, потому как парень каждое из слов понял, помрачнел и посмотрел на Яромиру так, словно предлагал ей попрощаться с жизнью.
— Яра, — тихонько позвала испуганная Лили, — ты говоришь с наследником империи Лайшерри…
Парад абсурда в действии.
Медленно обернувшись, Яра через плечо крайне внимательно посмотрела на всё ещё бледную Лилиан, та — перепуганно в ответ.
— Мы потом поговорим, — заверила Яромира, столь же медленно разворачиваясь обратно.
— Не повезло империи, — окинув парня подчёркнуто внимательным и совершенно неодобрительным взглядом, вынесла я свой неутешительный вердикт.
— Почему? — Урод или напрягся, или едва сдерживался, чтобы нам головы не пооткручивать.
Даже ладони в кулаки сжал и зубы сцепил так, что желваки на щеках проступили.
А мне не сложно, я и ответить могу.
— А ты себя в зеркало видел, мужик?
Мужика перекосило.
— Самого себя в руках сдержать не можешь, а тут на целую империю замахнулся, — подхватила Яромира.
— Или что, думаешь, раз ты целый наследник, то тебе всё можно? Статус императора не делает тебя особенным. Он лишь говорит о том, что на тебе куда больше ответственности, чем на всех остальных. — Поучительно произнесла я, складывая руки на груди.
У наследника этой несуществующей империи было такое выражение лица, словно он хотел нас просто сжечь. Прямо сейчас. Глаза горели алой ненавистью, челюсти были не примирительно сжаты, на лице — упрямство и отсутствие какой-либо вины.
Ни проблеска совести.
И тут со стороны стола раздалось подчёркнуто издевательское:
— Вам следовало бы прислушаться к словам девушек, адепт Аркаэтер.
Мы глянули на стол, за которым величественно-невозмутимо восседал мужчина с жуткими глазами, похожими на два ледяных кристалла. Как он вообще здесь появился?! Как прошёл незамеченным? И как давно он наблюдает за нашим диалогом?
Хотя последнее вот вообще не волновало.
Всем телом развернувшись к тому, кто с интересом за моими действиями наблюдал, я крайне вежливо попросила:
— Будьте так любезны вернуть нас домой.
Я потом подумаю о том, как… да в принципе обо всём я потом подумаю. В тишине, спокойствии, у себя дома, за кружкой чего-нибудь. И это будет точно не чай, и даже не любимый кофе. Это будет алкоголь, который я обычно не пью, но который в нашем доме точно есть.
Да, вот исключительно при этих условиях я размышлениями и займусь, и закончатся они, я даже не сомневаюсь, тем, что я смогу убедить саму себя или в собственном психическом нездоровье, или в том, что мне это всё просто приснилось.
Замечательный план, мне он очень-очень нравится.
Странная усмешка скользнула по чётко очерченным мужским губам, а после он, выдержав паузу, безразлично ответил:
— Нет.
Глава третья
— Простите? — У меня в дополнение ко всему ещё и слуховые галлюцинации начались? Отлично, только их для полного счастья мне и не хватало.
Усмешка проявилась отчётливее, после чего мне самым издевательским образом выразительно повторили:
