Он просто спокойно… обратил внимание лорда Араэдера на этот момент.
А я, ощущая, как воздух заколол щёки от напряжения, попыталась не допустить конфликта.
— А мама тоже здесь? — Спросила, доверчиво заглядывая папе в лицо снизу вверх.
И не поняла, почему он не отреагировал на мой вопрос, словно даже не услышал его. Папа даже голову не повернул и взгляд на меня не опустил…
Дёрнувшись, я стремительно повернулась к ректору Академии, чтобы посмотреть уже на него с неприкрытым волнением и почти мольбой.
И он не подвёл.
— Здесь. — Прозвучало сухо. — Но ты вряд ли встретишься с ней в ближайшее время.
Глава двадцать девятая
К ночи территория Академии укрылась снежным покрывалом. Все говорят, что это первый снег в этом году. Словно в январе и феврале снега не было.
Адепты, позабыв о домашних заданиях и занятиях, шумной толпой вывалились из учебных корпусов. Смеясь и веселясь, они чуть ли не у самого порога сгребали снег в ладони и устраивали целые войны. Девушки старались выбирать снег почище и места для обстрела соперника побезопаснее, парни же, наплевав на всё, хватали больше грязи, нежели снега, и жалостливостью не отличались.
После особо изворотливые принялись выставлять магические щиты, призывать снег с крыш магией, в полёте формируя снаряды. Затем на замену снежкам пришли воины, но снега было совсем мало, так что монстры были вначале из грязи, а после из склепа — в смысле, некроманты умертвий подняли. Боевики, глядя на это безобразие, решили, что они тоже могут использовать магию, и территория Академии превратилась в сверкающее шоу.
На которое я, к моему огромному огорчению, была вынуждена смотреть из окна ректорского дома, сидя на широком подоконнике на втором этаже, закутавшись в тёплый плед, окружённая книгами, сладкими булочками и горячим шоколадом.
Мне покидать пределы дома запретили. Дома. Я уже молчу об Академии в целом.
Всё было… плохо. Очень плохо.
Император, как и говорил лорд Араэдер, задержался до самого вечера. Он всё ходил, что-то высматривал, к чему-то прислушивался, и я, сидя в экранированном Арэном доме, отчётливо ощущала исходящие от него волны энергии, которыми он неоднократно оплетал Академию. Интересно, что он пытался найти? Узнать мне так и не удалось.
Вечером император ушёл, забрав с собой и напрягающее чувство угрозы, но оставив своих «прихвостней» — так их лорд Араэдер назвал, когда пришёл меня проведать и сообщить, что не вернётся как минимум до середины ночи.
Причины на то имелись. Например, Арэну совершенно не нравились посторонние, рыскающие по его Академии. А ещё ему не понравилось, что оставленные императором люди периодически выдёргивали каких-нибудь адептов на допрос.
Они пытались узнать, мог ли кто-то состоять в сговоре с Высшими.
А ещё они спрашивали адептов о странных студентах.
Таких, как я, Яра и Лили.
К счастью, на таких беседах всегда присутствовал Арэн Араэдер, а он, как я смогла убедиться, ситуацию держал под своим надёжным контролем. Не было сказано ни одного лишнего слова, не совершено ни одного лишнего действия, а в какой-то момент мне и вовсе начало казаться, что императорские люди задают адептам те вопросы, на которые их ректор подталкивает.
Но это до меня дошло, до них — нет.
Яра не вернулась. Вместо неё забежал отчего-то необычайно радостный Вил. Улыбнулся, потом, словно не сдержавшись, обнял меня до хруста костей, срывающимся голосом сказал, что всё хорошо, и что он побудет с Ярой до утра, пока эти все не уйдут. И вот так, ничего толком не объяснив, он и исчез.
Но за Яру я хоть немного теперь была спокойна, Лили же… от Лили не было ни слова. Где она? С кем? В порядке ли, в безопасности?
К несчастью, даже на этом список плохих новостей не заканчивался.
Когда днём лорд Араэдер сказал, что я не смогу встретиться с мамой, я ему не поверила. И не верила ровно до удручённого кивка сникшего папы. А потом он, не находя сил смотреть мне в глаза, тихо сказал:
— За мамой… тщательно наблюдают. На то есть свои причины. В своё время она с подругами наделала много глупостей… кто ж знал, что в итоге вам троим разгребать придётся?
Мне пообещали рассказать всё, что знают. Они оба пообещали: сначала папа, прежде чем уйти, а потом и лорд Араэдер, который меня в свой дом перенёс и там оставил. Вместе с успокаивающим заклинанием, кстати.
И вот я сижу и жду. Хоть чего-нибудь. Хоть пары адекватных слов.
Я уже готова даже на банальное «всё будет хорошо».
Я поверю, пусть только мне кто-нибудь об этом скажет.
В итоге я задремала прямо там, на подоконнике, и проснулась, когда меня с осторожностью подняли на руках и куда-то понесли, сладко укачивая, как маленькую.
— Почему я не могу увидеться с мамой? — Сонно прошептала в мужскую шею.
Сейчас мне не хотелось думать об аморальности своего поведения. Вообще ни о чём думать не хотелось, лишь понять: почему?
— За ней следят, родная. — Голос лорда Араэдера был похож на шелест ветра — тёплого и приятного. — Ждут, когда оступится.
— Она в опасности? — Встревожилась я.
— С ней твой отец. — Просто ответил ректор.
И я успокоилась.
Папа — мой личный герой с самого детства. Он всегда придёт на помощь и никогда не оставит в беде, а ещё он никому-никому не позволит обижать членов его семьи. Тем более маму.
У них такая крепкая и сильная любовь, что впору песни петь и стихи сочинять. Папа, кстати, маме даже сочинял! Корявенькие, не совсем в рифму, но мама их так старательно оберегает и с такой нежной улыбкой перечитывает… ух!
— И что мы будем делать? — А мне на ручках у Арэна так хорошо, уютно, спокойно.
И даже ни одна плохая мысль в голове не пробиралась. Даже о том, что я веду себя неправильно.
О каком неправильно может идти речь, когда мне так хорошо?
— Ты — спать, — лорд Араэдер уже принял решение за меня.
И только потому, что в сон ужасно клонило, да и в целом день безумный выдался, я и не стала спорить. Только повозилась немного, устраиваясь щекой на его плече, и спросила:
— А вы?
— Много дел. — С ощутимой прохладой уведомили меня, продолжая куда-то уносить.
А я уже почти спала, так что не особо даже задумывалась, когда спрашивала:
— А вы вообще спите?
Даже той ночью, когда я впервые в этом доме появилась, лорд Араэдер пусть и был в домашнем, но всё равно не спал, хотя середина ночи была! И вот очередная ночь наступает, а он вновь не спит.
Это, разумеется, не моё дело, но за него мне стало несколько тревожно.
