— А чего это мы лежим, Венемал? — раздался над головой насмешливый голос профессора.
Сил не было даже на то, чтобы послать его куда подальше. Мне хотелось просто умереть.
— Ты что, устала? — продолжил издеваться Онэм, — Хочешь, я тебе помогу?
Мне это как-то сразу не понравилось, но сил ответить по-прежнему не было, а невнятное бурчание за ответ не приняли, так что…
Так что меня оставили в покое ровно на пять минут, которые понадобились профессору для того, чтобы позаимствовать из академического склепа умертвие варана и натравить его на меня со словами:
— Вот тебе стимул, Венемал. Беги!
Вы когда-нибудь видели, как бегают вараны, почувствовавшие добычу? А теперь представьте себе этого монстра размером тебе до колена, высовывающего свой жуткий раздвоенный язык, несущегося прямо на тебя!
— А-а-а! — заорала я перепугано, вскочила на ноги и рванула прочь, чувствуя, как дрожит земля под лапами догоняющего меня монстра!
У меня буквально открылось второе дыхание. А за ним и третье. А потом, избегав полигон вдоль, поперек и наискось, я опять начала умирать от жуткой усталости. В какой-то момент меня даже обрадовала мысль о том, что этот варан меня сейчас съест.
Силы закончились окончательно, воздуха катастрофически не хватало, я споткнулась и полетела на землю, успев за какие-то жалкие секунды распрощаться с собственной жизнью.
Прощалась зря, есть меня не стали. Варан, конечно, очень хотел, но ему этого гадкий профессор не позволил, накинул на него обездвиживающую сеть и лично двинулся ко мне, радостно улыбаясь.
Настолько радостно, что аж смотреть противно было.
Я и не стала наблюдать за его приближением, устало прикрыла глаза и мгновенно уснула, чтобы проснуться через пару мгновений от голоса Онэма:
— Ну что, Венемал, не передумала быть некроманткой? — насмешливо поинтересовался он.
Сцепив зубы, отрицательно покачала головой.
Профессор наверху устало вздохнул и вдруг присел рядом со мной. Я с трудом разлепила глаза, с ещё большим трудом сфокусировала взгляд на его больше не смеющемся лице с загорелой кожей и серо-голубыми глазами.
Мужчина сидел, вытянув одну ногу вперед, а на согнутое колено второй положив локоть.
— Тебе это не нужно, Ивена, — негромко и совершенно другими интонациями произнёс он.
Как говорил бы с ребёнком, ничего в жизни не понимающим.
Погасив вспышку гнева внутри себя, я упрямо рыкнула:
— Нужно.
— Не надо, — не успокоился профессор.
— Надо, — не согласилась я.
Ещё один его вздох, в этот раз раздраженный, и у меня спросили с нотками раздражения и гнева в голосе:
— И зачем?
Я промолчала, ему мой ответ и не требовался, он продолжил говорить:
— Ты — это не она, Ивена. Когда ты уже поймёшь это?
Я понимала очень хорошо, но от его слов невольно слёзы на глаза навернулись, как случалось со мной каждый раз, стоило кому-нибудь вспомнить о ней. Чтобы позорно не разреветься, я прикусила нижнюю губу — до яркий вспышки боли и вкуса крови во рту.
Онэм, прекрасно всё видящий, не пожелал заткнуться и продолжил:
— Мы все понимаем, какого тебе. Никто из преподавателей даже не осудил твоего побега, мы тебя назад приняли, глупая твоя башка. Никто старается не вспоминать о ней, тем более в твоём присутствии, а адепты просто боятся напоминать тебе о ней — все хорошо помнят тот твой приступ ярости.
Я его тоже помнила. Это случилось тогда, давно, ещё до побега. Спустя несколько недель после её смерти. Я направлялась в гостевое крыло, где ожидал потребовавший моего появления Вил, но по дороге меня остановил Мэллис Алиф.
До ужаса противный тип, самоуверенный и эгоистичный. Он толкнул меня тогда, а когда я остановилась и с ненавистью посмотрела на главного задиру академии, расхохотался и громко спросил: «Что случилось с твоей сестрой? Не дала новому любовнику и он её грохнул?»
Ему это казалось безумно смешным. Зато он почему-то не смеялся, когда я, поддавшись слепящей глаза ярости, проломила его телом стену на втором этаже. Это был просто спонтанный выброс магии, который я повторять не хочу, но после этого все адепты стали меня опасаться и о ней решительно не вспоминали.
— Но пора уже очнуться, — добавил Онэм, — ты — не она. Вы были совершенно разными. Ивена, у неё даже источник был тёмным, поэтому она была некромантом! Ты не обязана идти на такие жертвы!
Я ничего не ответила ему. Злость разгорелась ревущим пламенем внутри меня. Какое он имеет моральное право говорить мне о ней? Как он смеет указывать, что мне делать? И как он вообще посмел обвинять её в том, что я делаю?!
Сцепив зубы так сильно, что стало больно деснам, я решительно поднялась, встала, стараясь не шататься, и мрачно поинтересовалась у боевого мага:
— Тренировка закончена или мне ещё от дракона побегать?
Онэм сверкнул глазами, легко поднялся, став намного выше меня, наградил раздраженным взглядом и бросил:
— Фехтование.
16
Этим вечером не помогало даже самовнушение.
Я с трудом пережила несколько часов фехтования после изнурительного бега, потом пару раз чуть не умерла у декана некромантов — спасал только страх за своё тело, которое Анэрем может захотеть использовать в своих грязных делишках. Потом ещё раза два чуть не умерла на занятии с магистром Эрнест, которое длилось целых четыре часа!
Вот как растянуть крохи восстановившейся магии на четыре часа занятия? У меня и не получилось, что не помешало женщине методично истязать меня, заставляя повторять не требующие задействования магии схемы плетений.
А потом, когда я валялась на полу, пришла Сэлли, в этот раз без Кира, чему я была немного рада.
— Не нужно лечить, — остановила я её, с трудом села и постаралась не расплакаться.
— С ума сошла? — мрачно глянула она на меня.
— Нет, — я отрицательно покачала головой, — спасибо тебе, но больше меня лечить не надо.
Девушка очень странно на меня посмотрела и ушла жаловаться Киру. Он заявился спустя четверть часа, неся в руках тяжёлую корзину. Сочувственно посмотрел на меня и, ни слова не говоря, ушёл на кухню.
Затем оттуда перебрался в ванную комнату, поколдовал там над чем-то, вернулся в комнату, взял меня на руки, не обращая внимания на попытки его остановить, и свалил в заполненную ледяной водой ванну.
Я закричала, но крик мой потонул под толщей сомкнувшейся над головой воды. А когда я, отплевываясь и ругаясь, вынырнула, наткнулась на мрачный взгляд своего друга.
— Лежишь так пять минут, затем горячий душ. Переодеваешься и идёшь есть. Жду тебя на кухне.
