— Уэйд, ты в порядке? — спросил Брайан.
— Нет, я не в порядке, — ответил Уэйд, с трудом глотая воздух. — Я очень занят: сижу здесь и подыхаю.
— Ну, хватит ломать комедию, — сказал Тед.
— Я не ломаю комедию, папа. Как выясняется, я действительно умираю — медленной, болезненной, безобразной и, честно говоря, очень скучной смертью.
— Чушь собачья. Поднимайся. Чокнутая подружка Брайана только что смылась вместе с моими надеждами подзаработать.
Уэйд закатал брюки, обнажив поврежденную кожу, похожую на забрызганную красным вином скатерть. Увидев это, Тед насупился.
— Ладно, хватит. Опусти штанины. Боже. Люди
увидят.
Уэйд слишком устал, чтобы продолжать борьбу.
— Брайан у тебя есть хоть какие-то соображения, куда могла поехать Пшш?
— Где мы сейчас находимся? — спросил Брайан.
— Не напрягайся, — ответил Тед. — Женщины всегда оставляют ключ. Нет, стой — «ключ» не то слово. Пожалуй, больше подойдет метка.
— Намек? — подсказал Брайан.
Тед брызнул на него из шланга.
— Намек — это еще менее определенно, чем «ключ», дуралей.
— Надо вызвать такси, — сказал Уэйд.
— И куда ехать? — спросил Тед.
— Я знаю, где можно раздобыть машину, — сказал Уэйд.
Пока вызывали такси, Уэйд прошел в туалет, чтобы помыться. Его била дрожь, он был бледен, белки глаз покраснели. Появилось такси, и шофер спросил, куда ехать. Тед уселся спереди, Уэйд с Брайаном — сзади. Уэйд назвал адрес Брунсвиков.
— Почему к ним? — спросил Брайан.
— У них остановился Хауи, — сказал Уэйд. — В семье Космических Робинзонов.
Тед ощерился.
— Этот Хауи нужен мне сейчас как дырка в голове. Плюгавый ублюдок.
— Всегда держится таким паинькой, — добавил Брайан. — В школе он был одним из тех парней, которые всегда улыбаются тебе, потому что представить себе не могут, что кто-то может их не любить, — а при этом все их ненавидят.
— Боже, Брайан, прекрати разговоры про свою вонючую школу, — сказал Тед. — Уже двадцать лет прошло, как ты выбрался из этой параши.
— Ты всегда был заодно с директором, случись мне сделать что-нибудь, — яростно выпалил Брайан. — Оставь меня в покое, ладно? У меня такое чувство, как будто из меня шашлык делают, а ведь когда-то я верил, что мы можем хорошо относиться друг к другу, как в настоящей семье.
Тед прикусил губу и переглянулся с Уэйдом, который сказал:
— Не думаю, чтобы так ты чего-то добился, Брайан.
— Это почему же?
— Потому что мое будущее в багажнике у твоей трахнутой подруги, вот почему, — оборвал его Тед.
— Знаешь, Брайан, мне что-то не верится, что она сделает аборт.
— А ты откуда знаешь? — повернулся Брайан к Уэйду.
Уэйд рассказал ему про случай накануне, про то, как Пшш старательно смывала с себя следы талидомида. Брайан оживился, выражение его лица прямо на глазах сменилось на счастливое. Уэйд сообразил, что таксист волей-неволей слышит весь их разговор.
— Так что там за дела с этим Флорианом на Багамах? — спросил Тед.
— Дела такие, — ответил Уэйд. — Я работал на него несколько лет назад. Он наследник какой-то богатой швейцарской фармацевтической фирмы. Производит половину болеутоляющих и пестицидов в мире, но придурок еще тот, в духе «как я обожаю Англию» и т. д. и т. п. — его садовник рассказывал мне, какую трепку задавала ему его нянька каждое воскресенье после церкви; так вот, теперь он живет на Багамах, а это очень английское и очень темное местечко — темнее, чем тематический парк, посвященный тени. Народ там привыкает к этому, и когда кто-то пытается выбраться обратно в нормальный мир, мир этот выглядит таким занудством, что в конце концов он окончательно оседает на Багамах. Это место как наркотик. Это во-первых, а потом оттуда, с Багамов, можно в любое время летать в любую точку Штатов. Да, и к тому же на Багамах нет налогов.
— Вечно эти налоги, — проворчал Тед.
— Да, папа, тебе ли не знать, — ответил Уэйд, — ты у нас птица высокого полета.
— Отвали.
— Так ты хочешь, чтобы я рассказал про Флориана?
Тед примолк.
— Кроме того, он помешан на науке. Действительно врубается во все выкрутасы своей компании и никому не пудрит мозги. И деляга прожженный. Будь у меня деньги, я бы вложил их в него.
— Откуда ты его знаешь?
— Я частенько доставлял ему посылки.
— Посылки? С чем — с наркотиками и со всяким дерьмом?
Таксист съехал на обочину и остановился рядом с группой заключенных, занятых общественно-полезным трудом — они очищали дорогу от смятых жестяных банок, рваных носков и сплюснутых пакетиков из-под жареного картофеля. От резкого торможения Брайан съехал на сторону и, задев боком за дверцу, взвыл от боли. Таксист обернулся, злой как черт:
— Вот что, ребята, если будете трепаться в этой машине о наркотиках, дальше пойдете на своих двоих. Понятно?
— Боже, да все понятно. Остынь.
— Не поминайте имени Господа всуе.
— Спина болит — просто ужас, — сказал Брайан.
— У Хауи наверняка найдется какая-нибудь мазь, — сказал Уэйд. Таксист выехал на шоссе, и Уэйд повернулся к Теду: — Нет, папа, я не перевозил наркотики. Это были образцы растений. Находящихся под прямой или косвенной угрозой уничтожения. Для молекулярных исследований. По крайней мере, мне так сказали.
— Так вот, значит, чем ты занимался, — сказал Тед.
— Что ты имеешь в виду?
— После того как ты смотался, мы с матерью все гадали, чем ты занимаешься. И всегда выходило, что контрабандой.
— Были у меня и другие занятия.
— Например?
— Да ладно, не стоит.
Дальше ехали в молчании. Уэйд прикинул, что до Хауи и дома Брунсвиков еще минуты три.
— Кстати, у Хауи интрижка с Аланной Брунсвик, так что он будет по-дурацки вокруг меня увиваться. Думаю, и вокруг вас тоже. Я решил, что стоит вас предупредить.
— Шутишь?
— Нет. Чего мне шутить? Я застал их, когда они чмокались вчера утром.
— Вот сукин сын. Выходит, Саре он только голову морочит.
— Папа, не надо его убивать. По крайней мере, пока шаттл не приземлится.
Такси остановилось перед домом Брунсвиков; на лужайке в полном разгаре был пикник — кричаще-яркое, выдержанное в космической тематике зрелище в честь одного из многочисленных отпрысков Брунсвика. Родители сидели тут же на складных стульях, шумно пируя со своим потомством. Хауи возился с барбекю и, увидев вылезающих из машины Теда с Уэйдом, спал с лица.
