– Ну-ка, дайте-ка на вас посмотреть, – сказала тетя Люся, оглядывая нас троих, когда мы по зову пришли в мамину комнату.
У матери на столе уже стояла бутылка водки, лежала палка колбасы, от запаха которой я чуть не потеряла сознание, и услышала, как брат с сестрой тоже сглотнули. И еще там лежали помидоры и огурцы… И конфеты в полиэтиленовом пакете.
Брат тетю Люсю заинтересовал мало, гораздо больше – мы с сестрой. Может, она любит девочек и равнодушна к мальчикам? Привезенная ею девочка примерно нашего с сестрой возраста (мне было пять, а сестре шесть) в это время лежала на кровати нашей матери и не шевелилась.
Мама уже выпила: глаза блестели, щеки раскраснелись. Ей много не надо. Мы с братом и сестрой всегда сразу понимали, что она уже приложилась к бутылке. Если она пила одна, без мужчин, то обычно лезла нас целовать, говорила, как нас любит, какая она несчастная и как было бы хорошо найти для нас папку. Пьяная, она быстро засыпала, причем могла заснуть на полу, на нашем топчане, на стуле, а потом свалиться с него и не проснуться.
– Вы в школу еще не ходите? – спросила нас с сестрой тетя Люся.
Брат сказал, что ходит он. Но ее это не заинтересовало. Она спросила, умеем ли мы читать.
– Вон Дашка весь «Атлас мира» до дыр изучила, – кивнула на меня мать и рассмеялась: – Стюардессой хочет быть!
Эта информация явно удивила тетю Люсю, она попросила показать атлас, мы пошли в нашу комнату, и она стала нас с сестрой экзаменовать. Брат остался с мамой. «Наверное, она отрежет ему колбасы!» – думала я. Но мне пришлось показывать тете Люсе, как я умею читать, и демонстрировать знания по географии. Сестра, хотя и была на год старше, читать практически не умела, только знала некоторые буквы, а географию не знала вообще. Она не собиралась становиться стюардессой, как я.
– А английский язык ты учишь? – спросила тетя Люся.
Я удивленно посмотрела на нее. Тогда я еще даже не знала, что такое «английский язык». Я карту мира могла нарисовать, но понятия не имела о том, что в разных странах говорят на разных языках.
Тетя Люся вернулась в ту комнату, где мама налила себе еще одну стопку водки, мы с сестрой пошли за ней. Брат уже наворачивал колбасу. Мама увидела наши голодные глаза и отрезала и нам по куску.
– Даша. Она подходит лучше всего и по нескольким параметрам.
Я подняла глаза на тетю Люсю. Я вообще не поняла, о чем она говорит. Я ела колбасу! Кто-то заварил чай. Бутерброд с толстым куском колбасы… Это было счастьем! Я мечтала, чтобы оно продлилось как можно дольше. Но глаза у меня закрывались. И от вкусной еды спать хотелось еще больше. Этим вечером я наелась досыта! Я хотела спать. Но есть хотела больше. Между едой и сном мы с братом и сестрой, конечно, выбрали еду. Мы всегда выбирали еду, если нам вообще предоставлялся выбор.
Потом я все-таки заснула, только не помнила где. За столом? Или дошла до нашего топчана?
Меня куда-то несли. Или мне снилось, что меня куда-то несут? Потом меня куда-то везли? Или мне это тоже снилось? Вроде хлопала дверца машины. Передо мной или надо мной разговаривали две женщины. Но маминого голоса я не слышала. Я чувствовала движение. Остановки. Женщины спорили, ругались. Я спала в машине на заднем сиденье? Потом меня опять куда-то несли.
Проснулась я в незнакомой комнате. Это была комната принцессы!
Где я?
До революции 1917 года
В следующий раз Аполлинария Антоновна разговаривала с доктором Богомазовым уже вместе с подругой Аней. Аня явно почувствовала себя лучше, узнав, что удалось пристроить ребенка от графа Разуваева. На ее лице то и дело мелькала улыбка. Она сказала, что после смерти графа каждый день жила в страхе. И жить пришлось в одном из склепов на кладбище.
«Какой ужас!» – подумала Аполлинария Антоновна, хотя что не сделаешь ради спасения собственного ребенка, пусть еще и не рожденного, и своей жизни. И ведь она правильно подумала про бледность, как из склепа. Тут не «как», а на самом деле! Но ведь будущей матери нужно гулять, нужны положительные эмоции, поддержка близких. Какая у Аполлинарии Антоновны была поддержка! Как муж и брат ждали ребеночка!
Аня сказала, что в том склепе есть подземная комната, а в комнате имеется все необходимое для жизни. Живут же люди в подвалах, где нет окон?
Они переглянулись с доктором Богомазовым и улыбнулись друг другу. Аполлинария Антоновна подумала, что в этом склепе, в подземной комнате, наверное, скрывались и другие пациенты доктора Богомазова. Или, может, у него несколько таких комнат на кладбище? Может, не просто так он организовал эту клинику именно в этом месте?
Аполлинария Антоновна знала, что Николая Аристарховича Богомазова очень любят – все, кто к нему когда-либо обращался, говорят о нем теплые слова. Его не интересовала политика, не интересовало, почему человек получил огнестрельное ранение, а почему кого-то ножом пырнули. После первой дуэли много лет назад именно он выходил папеньку. Только тогда доктор Богомазов был совсем молодым врачом. А папеньке одной дуэли оказалось мало. Богомазов всегда выполнял свой долг врача, а кроме этого, помогал людям. Помогал так, как только мог. Ведь иногда самым важным является теплое слово, искреннее участие, готовность выслушать.
Он помогал и не очень дружным с законом людям. Видела Аполлинария Антоновна таких в больнице у Богомазова. Но Николай Аристархович всегда считал, что не в праве никого судить. Каждый должен заниматься своим делом.
Сейчас он помогал ей и Анне. Как врач и как человек. В первую очередь как прекрасный человек.
Аполлинария Антоновна не спрашивала, кому пришла в голову мысль заменить мертвую девочку, которую родила она, на живого мальчика, которого родила Анна. Наверное, доктору Богомазову. Может, поэтому он и сказал, что рожать нужно у него в больнице? Анна же давно здесь жила, насколько поняла Аполлинария Антоновна. А если бы девочка осталась жива? У нее оказалось бы двое детей? Мальчик и девочка? Как это было бы здорово!
Аполлинария Антоновна запретила себе об этом думать. Она и так получает ребенка, о котором мечтала, а Анна… Анна сохраняет ему жизнь и, вероятно, себе.
Но если она обвенчалась с Разуваевым… Как жена, она имеет право…
Аполлинария Антоновна не была сильна в вопросах права. Она не знала, на что имеет право жена. Или Анна даже претендовать ни на что не собирается? Вроде говорила, что не собирается. Опять же, чтобы сохранить себе жизнь.
Аполлинария Антоновна для себя решила, что когда немного отойдет от родов и ребеночек подрастет, то попробует найти старые газеты и почитать про графа Разуваева. Новость о его убийстве прогремела на весь Петербург. Про нее невозможно было не слышать. Но они не обсуждали этот вопрос с мужем и братом. Не интересовал их Разуваев. Да, слышали – и все. Может, Анна сама потом когда-нибудь про него расскажет. А когда мальчик станет взрослым мужчиной…
