– А игра стоит свеч? – Артамонов посмотрел на профессора Синеглазова.
Тот пожал плечами.
– Мотив того, кто угрожал Даше, Разувайффу и мне, понятен. Я, признаться, успокоился. Жили мы без наследства и дальше проживем. Вы, Даша, проживете? Или вам деньги очень нужны? Я понимаю, что вы не просто так бегаете по всем этим ток-шоу и снимаетесь в рекламе?
– Адвокаты обходятся очень дорого. Я даже не думала, что это будет так дорого. Но я считаю, что должна помочь Ивану – независимо от мотивов, которыми он руководствовался, начиная ухаживания за мной. Он выплатил мою ипотеку. Он купил мне дорогую машину, которую я сама себе покупать бы не стала. Он оплачивал помощницу по хозяйству моим бабушкам. Он содержал и баловал меня. Я отдаю долг. Но без мифического наследства обойдусь. Лишние проблемы мне не нужны. И так их выше крыши.
– Так что будем делать? – Артамонов посмотрел на Симеона Даниловича. – Мне тоже не нужна лишняя головная боль. Может, послать по этому адресу, с которого приходили угрозы, сканы тех страниц дневника Аполлинарии Антоновны, где она пишет про смерть ребенка Васильева? Или прямо в детективное агентство? У них же должен быть сайт. Они, как я понял, официально зарегистрированы.
И как мне это самой раньше не пришло в голову? Таким образом, наверное, можно было бы избежать хотя бы похищения детей.
Симеон Данилович сказал, что сделает это прямо сегодня. Со своего адреса электронной почты.
– Даша, ты на всякий случай не засвечивайся. Мне только перешли эту угрозу.
– Этого адреса, скорее всего, больше не существует. И им уже должны были заняться правоохранительные органы, – заметила я. – Зачем им-то видеть страницы дневника Аполлинарии Антоновны? Потом намучаемся им объяснять, откуда они у нас и что означают. Посылайте только в детективное агентство.
– Еще какие будут предложения? – спросил Артамонов.
Я напомнила, что сейчас работают детективы, нанятые олигархом Бегуновым, детективы, нанятые бабушкой Павла Емельянова, одного из похитителей моих детей, а также наши правоохранительные органы, занимающиеся расследованием совершенных преступлений. Кто-то должен что-то раскопать.
– Что именно? – спросил Олег Владимирович. – Мы с вами знаем больше всех этих детективов, следователей и оперативников. Бедную Алину почти точно убил Васильев. Баритона Евгения Луговского, скорее всего, тоже он. В гриме, например. Или проник так, что никакие камеры его не зафиксировали. Взрыв самолета…
– Не думаю, – сказала я. – Скорее всего, халатность и головотяпство. – Я уже рассказывала Артамоновым про ВИП-пассажиров, которые не позволили проверить багаж. – А Васильевы просто воспользовались этим взрывом, чтобы пригрозить вам. Если бы посторонний – Васильев или не Васильев – подходил к самолету, это зафиксировали бы камеры. А были только те, кто летел: сами ВИПы, их помощники и охранники. За тем, чтобы посторонние не подходили к самолету, следят в аэропорту. На самом деле следят. Не было бы взрыва, во время которого погиб ваш брат, придумали бы что-то еще. Как с детьми.
– А вы не думали, Даша, что, взрывая самолет, хотели убить вас? – спросила супруга Олега Владимировича.
– Думала. Но я все-таки не такая важная птица. И меня гораздо проще убить, не взрывая самолет. Я хожу без охраны, я живу в обычном доме.
– У которого постоянно дежурят журналисты, – напомнил Симеон Данилович. – Рядом с тобой все время кто-то есть, причем с камерой.
– И именно тогда, когда похищали детей, заснять процесс смогла только соседка.
– Но тебя же тогда не было! Хотя да, согласен. Из-за тебя самолет взрывать бы не стали. А вот из-за кого-то из пассажиров…
– Пусть с этим органы разбираются, – произнесла я. – Наверное, у всех этих охотников были конкуренты или просто те, кто имел на них зуб.
Симеон Данилович сказал, что свяжется со своими знакомыми во Франции.
– И что? – спросил Артамонов. – Вам раскроют условия завещания?
– Я попытаюсь выяснить, когда оно должно быть оглашено. Почему Васильев вдруг стал так активно действовать прямо сейчас? Значит, подходит срок оглашения. Или не подходит, но он так почему-то посчитал. Почему? Возможно, нам всем придется отправиться во Францию. Вам, Олег Владимирович, Питеру Разувайффу и нам с Дашей. Хотя я, конечно, уже стар для таких путешествий.
– До Парижа совсем недалеко лететь, – сказала я.
– Это для тебя недалеко, Даша.
На этом мы расстались с Артамоновыми. Все пообещали держать всех в курсе развития событий.
Глава 26
Прошло две недели. Меня никуда не вызывали, в СМИ то и дело появлялась какая-то информация о трех мажорах: Валерике Разуваеве-Смоленском, Семене Дворецком и Павле Емельянове, но в основном всплывали их прошлые «подвиги», которые интересовали любителей желтой прессы. С похищением детей все было понятно, с убийством Алины вроде тоже, хотя Васильев не признавался ни в чем. И прямых улик против него не было никаких! Его сын нанял дорогих адвокатов.
Зинаида Степановна, бабушка Павла Емельянова, не звонила, никакой информации от Питера Разувайффа и, конечно, олигарха Бегунова не поступало. Да я, признаться, ее и не ждала. Кто я для них? Они хотели получить информацию от меня, а получив, потеряли ко мне всякий интерес. Я сама никак не могла узнать, в какой стране находятся Бегунов и Разувайфф. Самолетами нашей авиакомпании они не летали. Бегунов и раньше не любил светиться в СМИ, никакими вечеринками в Куршавеле, на Сент-Барте и прочих горнолыжных и пляжных курортах не прославился. Самолет имел как средство передвижения, яхту (или две?) вроде тоже по необходимости – «из первого ряда» смотреть гонки «Формулы‐1» в Монако и еще какие-то спортивные соревнования. Никто даже точно не знал, женат он или нет и сколько у него детей. Я не нашла в интернете даже сведений о приобретении им конюшни и интересе к конному бизнесу, о чем узнала от него лично.
Свидания с Иваном мне так и не давали, несмотря на то что мне нужно было оформлять документы на Сашу Разуваеву, дочь Ивана и Алины, чтобы она уже «легально» жила у меня.
– Все через адвоката, – сказал следователь. – В вашей личной встрече для решения этого вопроса нет необходимости.
Ивана теперь защищали аж три адвоката. Платила я только одному, старому, да и он теперь просил меньше, вероятно, поняв, что я готова полностью отказаться от его услуг. Старший Дворецкий слово сдержал. Я в свою очередь написала в блоге и всех соцсетях, что зла на двух балбесов не держу. Они были одурачены, одурманены (в прямом и переносном смысле) и хотели помочь другу. Им на самом деле требуется лечение.
Вдруг позвонил Валентин Валентинович Смоленский и предложил пообедать в том же ресторане, где мы уже один раз встречались.
– Валерку завтра отпускают, – сообщил он. – Думаю, что ты можешь возвращаться в ваш с Иваном дом. Я тебе это хотел сказать лично. Там, конечно, убраться придется… Если хочешь, я пришлю к тебе людей из клининговой службы. Ты прости его, Даша.
