Из-за этого мальчишка, который все еще учился в школе, вынужден был работать по ночам, хотел он этого или нет. Кроме того, он был чрезвычайно ранимым, немногословным и слишком упрямым, явно неподходящим для тяжелого труда – да и для Стамбула в целом, а это, в общем, равноценно.
– Бесполезный мальчишка, – достаточно громко произнес торговец, чтобы ученик его услышал.
Не обращая внимания на это замечание, мальчик положил котлеты на гриль и принялся готовить заказ.
– Оставь! – раздраженно простонал торговец. – Сколько раз говорить тебе, что сначала нужно сбрызнуть гриль маслом!
Выхватив из рук у парнишки щипцы, торговец жестом прогнал его. Пора уже отделаться от пацана – он из жалости откладывал это решение до последнего дня, но теперь терпение его лопнуло. Он ведь не из Красного Креста. У него есть собственная семья, о которой нужно заботиться, и дело, которое следует оберегать.
Проворно и умело торговец разворошил тлеющую золу, развел огонь, поджарил восемь кёфте и вместе с нарезанными ломтиками помидоров засунул их в две половинки питы. Прихватив две бутылки айрана, он положил все это на поднос и направился к машине.
– Добрый вечер, господа, – произнес торговец елейным голосом.
– А где же ваш ленивый подмастерье? – спросил мужчина, сидевший за рулем.
– Ленивый, верно. Вы совершенно правы. Покорнейше прошу простить его, если он сделал что-то не так. Я как раз собирался выкинуть его на улицу.
– И это не будет поспешным решением, если вы хотите знать мое мнение.
Кивнув, торговец передал ему поднос через полуоткрытое окно. Он скользнул взглядом по салону машины.
На приборной панели стояли четыре фигурки. Ангелы с нимбами и арфами – на их коже виднелись капли красновато-коричневой краски, а головы едва заметно качались, несмотря на то что машина стояла.
– Сдачи не надо, – сказал мужчина.
– Благодарю вас.
Торговец уже убрал сдачу в карман, но был не в силах оторвать взгляд от ангелов. Его начало мутить. Постепенно и неохотно до него начало доходить то, что его подмастерье, видимо, приметил сразу же: пятна на куколках, пятна на приборной панели… Эти красно-коричневые следы не краска. Это засохшая кровь.
Водитель, словно прочитав мысли торговца, пояснил:
– Прошлой ночью у нас случилась неприятность. Я ударился носом – кровищи было море.
Торговец сочувственно улыбнулся:
– О, как неудачно! Гечмиш олсун, скорейшего выздоровления!
– Надо бы это смыть, но мы пока не успели.
Кивнув, торговец взял поднос и уже собрался было проститься, как открылась дверь с другой стороны машины. Из нее показался пассажир, который до этого момента молчал, в руках у него была пита.
– У вас вкусные кёфте, – похвалил он.
Торговец посмотрел на мужчину и заметил следы у него на подбородке. Они напоминали царапины. «Женщина», – решил он, однако его это не касалось. Пытаясь присмирить свои мысли, торговец неожиданно высоким голосом произнес:
– Ну, нас многие знают. Некоторые даже приезжают из других городов.
– Хорошо… Я так понимаю, что вы кормите нас не обезьяньим мясом! – рассмеялся собственной шутке мужчина.
– Разумеется, нет. Это говядина. Самого лучшего качества.
– Прекрасно! Радуйте нас, и мы непременно вернемся.
– Всегда милости просим, – ответил торговец, сжав губы в тонкую полоску.
Он был доволен и даже благодарен им, несмотря на нервозность. Если они страшные люди, это чужая проблема, а вовсе не его.
– Скажите, вы всегда работаете по ночам? – спросил водитель.
– Всегда.
– Наверняка у вас самые разнообразные посетители. Аморальные тоже есть? Проститутки? Извращенцы?
На заднем плане закачалось судно – волны от прошедшего мимо корабля поднимали и опускали его.
– Мои покупатели – приличные люди. Уважаемые и приличные.
– Прекрасно, – одобрил пассажир, возвращаясь на свое место. – Нам здесь не нужны неприличные. Этот город сильно изменился. Стал слишком грязным.
– Да, грязным, – отозвался торговец, так как не знал, что еще сказать.
Вернувшись на судно, он увидел своего племянника – тот стоял руки в боки, на лице встревоженное и напряженное выражение.
– Ну и как все прошло?
– Хорошо. Ты должен был обслужить их. Почему я выполняю твою работу?
– Но разве ты не видел?
– Не видел чего?
Парнишка, прищурившись, посмотрел на своего дядю, словно тот уменьшился прямо на глазах.
– Внутри машины… там кровь на руле… на куколках… повсюду. Может, надо позвонить в полицию?
– Эй, полиция мне здесь не нужна. Я должен оберегать свое дело.
– Ой, да! Твое дело!
– Что это с тобой?! – рявкнул торговец. – Разве ты не знаешь, что на твое место найдется примерно сотня желающих?
– Вот и найми их. Твои дурацкие кёфте мне без надобности. Меня тошнит от их запаха. Конина какая-то!
– Да как ты смеешь! – взревел торговец, и щеки у него запылали.
Однако парнишка его не слушал. Его внимание снова захватил «мерседес-бенц» – холодный горделивый силуэт под темнеющим небом, которое низко нависло над портом.
– Те двое… – пробормотал он.
Лицо торговца смягчилось.
– Забудь о них, сынок. Ты слишком юн. Не будь любопытным, послушай моего совета.
– Дядя, а тебе самому разве не интересно? Ни капельки? А если они сделали что-то плохое? Вдруг они убили кого-то? Значит, с точки зрения закона мы будем соучастниками.
– Хватит! – Торговец с грохотом опустил поднос на стол. – Ты слишком много смотришь телевизор. Все эти наскоро сляпанные американские триллеры. Похоже, уже решил, что ты теперь детектив. Завтра утром я поговорю с твоей матерью. Мы найдем тебе другую работу. И с этого момента – никакого телевизора.
– Да как угодно.
А больше им сказать было нечего. Некоторое время они молчали – оба были словно в летаргии. У борта красно-зеленого рыболовецкого суденышка под названием «Гюней» бурлило и пенилось море, со всей силы ударяясь о валуны у края извилистой дороги, ведущей из Стамбула в Килиос.
Вид сверху
В первоклассно оборудованном офисе, занимающем целый этаж новой высотки, чьи окна смотрят на быстро развивающийся коммерческий район, в приемной сидел молодой человек – его нога то и дело нервно подскакивала вверх. Секретарь за прозрачной перегородкой периодически выгибала шею, чтобы взглянуть на него, – у нее на лице читался намек на виноватую улыбку. Как и ему самому, ей было совсем непонятно, почему отец заставляет его ждать вот уже сорок минут. Но отец есть отец – он всегда что-то доказывал сыну и чему-то учил его, хотя никакой пользы в этом не было, лишь потеря времени. Молодой человек снова взглянул на часы.
