Самой себе Эльвира показалась гением дипломатии. Ловко же она перевела разговор со скользкой темы на опасную.
– А вы кем работаете? – спросил полицейский. Каюк дипломатии…
– Работаю на заводе оптики.
– Нет-нет, я спросил, кем работаете. Может, вы вообще директор завода.
Тридцать лет усилий насмарку?
– Занимаюсь не очень квалифицированным трудом, – выкрутилась Эльвира. Директор школы нахмурился. Почему она темнит? Полицейский оказался терпеливым.
– Назовите конкретно вашу должность. Нужно для заполнения протокола и прочих бумаг. Возможно, придется поставить в известность о случившемся вашего работодателя, а для этого необходимо знать вашу должность.
Эльвира бросила на сына быстрый взгляд в стиле старшей дочери. Ну и влип же он. Надо будет избить его хорошенько.
– Я работаю уборщицей.
Стас ощутил, как вытягивается его лицо.
– Кем работаешь? – переспросил он. Официальная версия гласила, что мать семейства работает на конвейерной сборке.
– Да, я уборщица! – с вызовом произнесла она. – Не сборщик на конвейере. А что мне оставалось делать?
– Старуха знала?
Они разговаривали только друг с другом, игнорируя присутствие остальных.
– Нет.
– Почему?
– Не твое дело. И никого это не касается, – неожиданно сказала Эльвира, сообразив, что остальным тоже интересно послушать.
– Никто не знал, что вы уборщица? – уточнила мама потерпевшего.
– Речь не об этом, – пресек директор, которому, говоря по правде, тоже было интересно послушать. Он знал, что семейка Смолиных довольно странная, но в серьезные переделки никто из детей не попадал. Разве что их старшая дочь сильно повредила горло, как рассказала Эльвира, после чего почти не могла разговаривать. Но она была старательной беспроблемной девочкой и выезжала за счет письменных работ. Младшая была незаметным тихим омутом (по опыту работы директор знал, что любой тихий ребенок это омут, и чем он тише, тем страшнее). А вот Стас… Типичный придурок с мутными перспективами.
По итогам разборок Стас пропустил три урока, директор покрылся липким потом, полицейский устал, а мама Саши поняла, что все известные ей Смолины – конченые психи. Ей еще повезло, что бабушку Смолиных она не знала.
После выхода из душного кабинета Эльвира сообщила сыну, что дома убьет его, и уехала на завод. Стас воспользовался моментом и отправился к бывшим друзьям. В сердце кололо от событий уже случившихся и предстоящих, поэтому его слегка колбасило в настоящем. Главаря он нашел у входа в техникум. Как всегда, он дымил вросшей в угол рта сигаретой. Но сегодня вместо всей компании были всего трое.
– Ты кого нам подсунул, кретин? – злобно начал главарь.
– Сестру.
Внутри все оборвалось. Даже подгнивающая карта сокровищ не утешала.
– Она со своей подружкой троих в больницу загнала! – зарычал главарь. – Троих! Ты специально их подговорил?! Или это были какие-то диверсанты, а не просто девки?!
– Как в больницу? – тупо переспросил Стас. На собственную речь сил не хватило, оставалось только переспрашивать.
– У них были шприцы, и они вкололи им какую-то дрянь. Ваське и Мышке вкололи, у них нарывы на всю рожу, Туману порезали руку и перебили вену. Тоже попал в травму.
И как на это реагировать? Стас несколько раз глубоко вдохнул, забивая обратно в легкие все матерные выпады в адрес Лидки. Вот чего эта мерзавка радовалась! Загнала в больницу трех взрослых парней, и радуется! Подлая тварь!
– А подружка ее, которая баба хоть куда, она утащила мой ботинок!
Судя по голосу, потеря ботинка угнетала куда больше, чем ранения сообщников.
– Короче, ты нам должен по-прежнему, с процентами, а с девками мы еще разберемся, – пообещал собеседник и плюнул на ботинки Стасу.
* * *
Раздел гнойных заболеваний в медицинском справочнике четко давал понять, что раненые гопники должны получить как минимум абсцесс, а в перспективе все могло закончиться сепсисом и мучительной смертью. Третий нападавший, которому Лида порезала руку, потерял довольно много крови для такой раны, из чего она сделала вывод, что у него перерезана вена или даже две.
А это значило, что он должен был попасть в травмпункт. Заветное место для Лидии.
Теперь ее план состоял в том, чтобы выяснить два момента: во-первых, числится ли в штате травмпункта Владимир Микулин или нет; во-вторых, добраться до нападавшего и выяснить, кто и зачем нанял его. Версия того, что нанял Стас, была главенствующей, но мотивы оставались тайной. Оставалось вероятность новых действий с его стороны, еще более опасных и непредсказуемых.
После школы они с Катей поехали в городской травмпункт. Попутно Катя сокрушалась, что старший брат опять слетел с катушек после четырех дней относительного затишья. В голове Лиды созрел план, достойных самых злых Смолиных.
Будь Смолины побогаче, они легко затмили бы Медичи и Борджиа вместе взятых. По крайней мере, придуманный Лидкой подлый план вполне могли бы изобрести в этих знаменитых семьях.
– Если доберемся до того гопника, то вопрос с твоим братом можно считать решенным, – сказала Лидия.
– Это можно приравнять к обещанию?
– Вполне.
Троллейбус очень удачно останавливался в ста метрах от травмпункта. Видимо, эта остановка была одной из ключевых в городской планировке, потому что там всегда было легко поймать общественный транспорт всех видов. Для пациентов очень удобно.
Катя осталась ждать на улице, а Лида вошла внутрь и сразу обратилась в регистратуру к полной медсестре в синем врачебном костюме.
– Добрый день, – произнесла она самым внушительным голосом, какой только могла изобразить.
– Добрый, – утомленно отозвалась медсестра.
– Мне очень нужно кое-что передать вашему врачу Владимиру Микулину. Он сегодня здесь?
– Кому передать? У нас нет таких.
Что и требовалось доказать. Однако стоило убедиться окончательно.
– Ему лет двадцать пять, высокий, волосы черные…
– У нас все врачи старше сорока. Может, вам нужен медбрат? Он как раз молодой, – подключилась бойкая седая медсестра, похожая на усохший гриб.
– Он совершенно лысый, – возразила полная медсестра. – И его зовут Тимур.
– Ладно, наверное, я ошиблась. Извините.
– Конечно, ошиблись, – в один голос подтвердили регистраторы.
Лида вышла на улицу, подергиваясь от распирающих эмоций. Выглядело жутко.
– Он не врач! И его здесь никто не знает! – торжествующе воскликнула она.
– Поздравляю. Твой возлюбленный – черт знает кто.
