Нет, это не может быть схемой приема. Слишком много цифр. Плюс к ним какие-то стрелочки и малопонятные аббревиатуры, на обороте вообще проценты. И подписано в уголке «ВМ». Что это, черт побери?! Почерк вроде Лидкин, но неужели она связалась с наркотой? Нет, наркоту он связывал с появлением Микулина. Врач при желании может украсть что-то серьезное и им приторговывать, а хранит его не дома, чтобы избежать подозрений и выкрутиться в случае обысков. Вполне понятная версия. Но откуда Лидкин листочек? Попал случайно? Или она тоже как-то связана?
* * *
Микулин хватился паспорта следующим утром, приехав в офис. Работал он помощником отца, который владел десятком торговых точек на рынке и двумя магазинами, поэтому график имел достаточно свободный и мог посвятить некоторое время поискам документа. Вариант кражи он не рассматривал. Еще до встречи с Дианой паспорт был при нем.
Может, Диана украла? Но зачем? Узнать, женат ли он? Так ведь у него дома нет женских вещей, и она это видела. Каких еще доказательств надо? Может, выронил в машине? Он заглянул под сиденья, пошарил в багажнике, перебрал содержимое бардачка и перекопал все, что было в салоне. Паспорта не было.
Проблема реальности в том, что она бывает невообразимой куда чаще, чем люди предполагают. Владимир даже подумать не мог о том, что в действительности случилось с его документом. Что поделать: те, кто живет в благополучных условиях, не представляют себе весь спектр возможностей. Вот и он, сын состоятельного бизнесмена, не представлял. Бедняга, что тут сказать.
* * *
Катя внимательно изучила фотографию Микулина, сидя на подоконнике чердака Тайного Дома. Затем стряхнула пыль с плеч. Что поделать, Тайный Дом заваливал все килограммами пыли. За генеральную уборку здесь можно получить пару медалей от государства. Как-то раз Катя и Лида взялись сделать тут влажную уборку. Им удалось отвоевать у пыли немного места. Но в результате они стали выглядеть так, будто сами послужили тряпочками для вытирания пыли или почистили сотню грязных пылесосов.
– Ничего такой… красивый, – оценила Катя фотографию.
– Очень красивый, – поправила Лида мечтательно. – Ты его не видела вживую и в полный рост. Вот это будет точно красивый. Не брезгует к нам приходить. Здоровается со мной.
– Но паспорт верни, хорошо?
– Обойдется, – усмехнулась Лида и сунула руки в карманы пиджака в горошек.
– Как это?
– Раз он сам теперь у Дианки, то пусть у меня хоть фотография останется. Кстати, мы до сих пор не сманили его ко мне. И не укокошили Стаса.
Катя испытала малодоказуемое ощущение, что Лида немного сошла с ума, но потом сообразила, что сама не без греха, и успокоилась. Все здесь присутствующие психи, все нормально. Потому и подружились, кстати.
– Стоп, стоп. Давай решать проблемы в порядке поступления. Для начала стряхнем с себя пыль. Потом ты пригладишь причесон. После этого мы обезвредим твоего брата и переманим к тебе сомнительного возлюбленного, который не брезгует с тобой говорить.
– Сойдет. Но у меня не прическа, а просто волосы. Кстати, держи полпакета печенья. Утащила из дома.
– За печенье я прибью не только Стаса. Спасибо.
Дикие слова в устах Кати звучали весьма странно. Нарушали давний стереотип о безобидности наивных красоток.
– Волосы я пригладила. Пыль стряхнула. И даже кое-что придумала, как вывести ситуацию с нашей продажей в свою пользу.
– Перепродаться подороже? – усмехнулась Катя.
Чувство юмора – извечный спутник паршивой жизни. Жаль, что это самое чувство юмора нельзя продавать, они бы много выручили.
* * *
– Слышь, я тут хотел спросить, – деликатно начал Стас, улучив момент, когда мать мыла посуду после ужина.
– Спроси, – безлично брякнула она.
– Твоя сестра Софья, которая сбежала…
Эльвира заметно напряглась. Ее душили зависть и злоба при одном лишь упоминании сестры.
– Вы с ней хорошо ладили?
– Дрались очень редко. Больше воевали с отцом. Мы с Сонькой старались друг другу помогать, потому что иначе сопротивление отцу было невозможно. И когда она удрала, я ее возненавидела.
– Почему? – продолжил докапываться Стас. Из комнаты раздались звуки мордобоя сестер, но он не обратил на это внимания.
– Потому что она смогла вырваться от матери, а я слишком любила ее, чтобы бросать в одиночестве. Я ей до сих пор завидую и заодно ненавижу.
Стас подходил к самому главному. Он даже разволновался, чего с ним не случалось с момента памятного избиения бывшими друзьями.
– Ты точно знаешь, что ее убил Фехтовальщик?
– Никто не был уверен в этом. Скорее всего, убил. А чего она хотела, когда убежала? Что все будут к ней хорошо относиться? Что вокруг безопасно, как дома? Вот и огребла по полной за свою дурь.
Она опять врала. Ложь вросла в ее сущность плотнее, чем осознание того, что она женщина и имеет троих детей. Врать было привычнее, чем есть и пить. Хотя это характерно для многих семей, но Смолины были чемпионами по вранью в номинации «Постоянство».
– Я кое-что узнал про нее.
– Что?!
Эльвира настолько резко развернулась, что ложка выпала из рук и упала на пол. Мордобой в соседней комнате, однако, не затих. Вид матери был напоминанием о Зле в годы его расцвета: сальные патлы торчат в разные стороны, выпученные глаза искрятся безумием, пальцы скрючены на манер когтей орла. Еще и рот разинут. Готовая фотомодель для журнала «Мир психиатрии». На нее можно было посмотреть лишь раз, на большее выдержки не хватало.
– Давай договоримся, – осторожно предложил Стас. Опыт общения с психами с рождения подсказывал, что говорить нужно именно таким тоном.
– О чем договоримся?! – рыкнула Эльвира. Опыт дал сбой.
– Я скажу, что с ней произошло, а ты дашь мне денег, тем более, я знаю, где ты работаешь, – все тем же голосом профессионального санитара психушки продолжил он.
– Тебе мало денег, которые мы должны отдать за зубы того придурка?
– Мне нужны деньги.
– Наркоман проклятый! Говори, что знаешь! Где твоя наркота?! Отвечай матери! – завизжала Эльвира. Еще полминуты, и у нее из ушей повалит дым.
На этом вопле Аркадий вздрогнул. «Атропин» лежал в его портфеле. Как раз в тему наркомании Стаса.
– Деньги давай! – заорал сын. С таким голосом (и с таким крохотным интеллектом) можно командовать на поле боя. Или просто быть большим начальником.
Аркадий вздохнул. Надо продавать «Атропин» и удирать из этого логова безумия. Угораздило же наплодить трех спиногрызов, и все как на подбор ненормальные.
– Подавись тогда своей брехней! Нет у меня денег! – и для пущей убедительности Эльвира треснула Стаса ребром разделочной доски по шее. – Уйди отсюда, чудовище! Весь в хрычовку! Денег он требует, посмотрите на него!
