Какой смысл в знакомстве? У них с Микулиным тесные отношения, можно сказать, анатомические, так зачем еще кому-то знать об этом? От этого станет еще приятнее?
– Твоя сестра такая странная, – продолжил Владимир. Иоланда вскинула брови. – Кажется, я ей понравился. Таращится на меня так, что дырки прожигает.
– Неудивительно. Ты кому угодно понравишься, – мурлыкнула Иоланда. Снова она сказала чистую правду. Так она всю квалификацию растеряет…
А вечером она подаст матери записку о разрыве с Микулиным. Все оказалось очень предсказуемым.
* * *
Детские вопли в школьном коридоре давали говорить, не опасаясь, что их услышат. Там обрушение потолка никто не услышал бы, не то что негромкую болтовню Лиды и Кати. Похоже, детей рожают для того, чтобы окружающим было нескучно в плане акустики. Удивительно, но всего два ребенка способны создать такой уровень шума, что хочется поселиться где-нибудь возле постоянно работающего отбойного молотка. Он хоть гармоничные звуки издает, в отличие от детей.
– То есть кто-то всех пытается поранить? Странно, что не убить, – покачала головой Катя. – Этот кто-то любит пакостить?
– Это у нас любят все.
– Цель непонятна, метод более-менее ясен, выбор жертв… твоя мать и твоя сестра, что их объединяет?
– Генотип и пол. Я вот еще что думаю: возможно, были еще покушения, но их никто не посчитал покушениями. Или просто не удались изначально. На отца рухнул шкаф, что, если это не было случайно?
– Здесь можно только гадать.
– А бабка? Если убийство и эти пакости в одном ряду, то можно подумать, что убийца хочет всех извести. А если нет?
– Когда ты так говоришь, я верю, что ты ее не убивала, – усмехнулась Катя и проводила сердитым взглядом очередного парнишку, не отрывавшего от нее восторженных глаз.
– Вот спасибо. Хотя, может я как раз убила и теперь хочу запутать тебя, – засмеялась Лида. – Знаешь, я всерьез начала думать на Владимира. И от этого он мне еще больше нравится.
Взгляд Кати хорошо отражал ее предынсультное состояние.
– Это с какого ж черта?! – дальше Катя просто задохнулась.
– Представь: ему так нравится Диана, что он готов поубивать всех, лишь бы вызволить ее отсюда, – мечтательно сказала Лида. – Настоящий рыцарь.
– Какие бредни, боже мой… Хуже, чем на литературе.
Лида немного обиделась за сравнение. С бредовостью толкований литературных произведений ничто не могло сравниться, даже ее мечты о храбром милом изовравшемся убийце, готовым повырезать всех членов семьи возлюбленной из лучших побуждений.
Известно, что неприятности не ходят поодиночке. Но то же самое касалось и прочих событий. Одно событие притягивает другое похожее подобно магниту. В жизни Лиды были столько невероятного, что она ничего другого не ожидала. Поэтому все новые необычные вещи происходили с ней и вокруг нее, и она не удивлялась, потому что это было привычно. Подобное тянется к подобному. Бред к бреду, прах к праху, ну и так далее. Поэтому версия с Микулиным-убийцей ей самой виделась более-менее нормальной и привычной.
– А что, он вполне способен на это, – заявила Лида, когда мысли чуть улеглись. – Пшел отсюда! – гаркнула она на влетевшего башкой ей в почки первака.
– Почему способен?
– Потому что ему понравилась Дианка. Это ненормально. Тот, кто способен на один ненормальный поступок, способен и на другой. Если проще, то после тройного убийства переход дороги на красный свет не будет казаться нарушением вообще. Понятно? Так и здесь: если ему нравится Дианка, значит, он явно способен еще на что-то такое… извращенно-нехорошее. Да и запасной ключ у нас пропал, помнишь?
Катя встрепенулась. Теория обретала смысл.
– Он мог вынести его, а потом прокрасться ночью. Вы же не знаете, когда точно пропал ключ?
– Не знаем! Вот видишь!
– У вас все интереснее и интереснее, – одобрительно произнесла Катя. – У нас ужастик, у вас детектив. Надо позвать киношников, пусть снимают фильмы на натуре.
– У киношников вроде еще с собой бывает буфет для съемочной группы? Заодно поедим на халяву.
Раздался звонок. Начинался урок алгебры, на котором решено было подтолкнуть учительницу к тому, чтобы спросить по домашнему заданию Глеба Овчинникова, который сидел через две парты от них. Для манипуляции очень кстати пришлись четыре найденных в коридоре шарика из шарикоподшипника. Понедельник определенно удался. Еще лучше он удастся, когда Катя вновь пойдет к своим невольным благодетелям, возможность поесть на халяву ее безмерно привлекала. Она уже сориентировалась, о чем и о ком с ними говорить. Лучшими темами были беседы про Сашу, Женю и Лешу. Первые двое могут быть любого пола, и разговор с грехом пополам можно поддержать. А насчет Леши все просто, сейчас практически в каждой семье есть минимум один Алексей. Правда, до сих пор ей не удалось взять в толк, кем ей приходится Саша, и вообще какого пола это создание. Но тем весомее был повод набить рот и тем самым избежать разговора.
* * *
Убийце казалось, что с убийством старухи ничего особо не изменилось. Полегчало процентов на тридцать, но общей неадекватности Смолиных было хоть излишки продавай. Кто ж знал, что убийство Зла (как там ее звали по паспорту?) окажется не таким значительным? Да и проблема, похоже, гнездится в самих генах Смолиных. Отсюда возникает новая мысль: надо сделать так, чтобы никто из них не продолжил род. Нужно выяснить, что приключилось с Петром и Софьей, чтобы разобраться и с ними и с их возможными детьми. Ну, с Софьей немного прояснилось, но судьба Петра оставалась пока загадкой.
Кстати, интересно, из каких побуждений совершает свои убийства Фехтовальщик? Просто нравится вид льющейся крови? Нравятся чьи-то страдания? Или у него есть цель, навроде той, что образовалась только что у убийцы? Им стоило бы познакомиться.
Было бы забавно столкнуться им обоим. Кстати, а что, если кто-то из Смолиных и есть легендарный Фехтовальщик? Строго говоря, неизвестно даже, мужчина это или женщина, хотя здравый смысл утверждает, что женщин-маньяков почти не бывает, ну, кроме Зла, разумеется. Вдруг это пресловутый Петр?
А еще у Фехтовальщика было бы хорошо узнать истинную судьбу Софьи. Убийце пришло в голову, что мечта встретиться с маньяком довольно нетипична, но именно своей нестандартностью она и смешна.
* * *
Четверг начался с того, что Стас плохо себя почувствовал, и ему разрешили остаться дома. Лида подозревала, что он пытается таким образом скрыться от бывших друзей. Поверить в то, что у него слабость и тошнота нереально. На мифологичной географии говорят, что в пустыне Сахара никогда не бывало минус сорок. Да скорее Сахара льдом покроется, чем Стасу станет нехорошо. Он даже не смог позавтракать, вот значит отсутствие дисциплины и пренебрежение традициями. Почему, спрашивается, Диана при флегмонозном аппендиците ела, а этот нет, когда у него какая-то там слабость?! Вот бабушка живо навела бы порядок, даже соседям досталось бы. Два раза.
