«Уйдем?» – утвердительно-просительно шепнула Ольга и поцеловала меня в губы.
– Угу, – прохрипел я, до сих пор не справившийся с возбуждением.
Мы вышли из Дворца культуры и побрели куда глаза глядят.
18.
Закира Шихановна – Шахерезада – явно дорвалась до молодого тела. Она не набрасывалась на меня зверем. Все происходило мягко, трепетно, со вкусом. Тем не менее я вдруг обнаруживал себя то в углу купе, то на его полу, то стоящим на четвереньках, а голова моя билась о верхнюю полку. Каким-то образом она сдерживала себя, боясь, наверное, спугнуть не совсем объезженного мустанга. Я не помнил, сколько расписано сексуальных поз в прославленной Камасутре – сто, двести, триста? – но Шахерезада знала явно больше. Иногда мне казалось, что она их изобретает по ходу пьесы. Ни в одном ПТУ, техникуме, институте не обучают такому мастерству! Она была неутомима. Если я выдыхался, Шахерезада начинала осторожно, не торопясь, миллиметр за миллиметром, вздох за вздохом восстанавливать мои силы.
Мне очень нравилось ее тело. Я вновь и вновь овладевал ею (а может, она мною?), и все-таки постепенно силы стали покидать меня. Я и так побил все свои мыслимые и немыслимые рекорды. Но Шахерезада как-то незаметно возвращала мой интерес к соитию. На то, что она изголодалась по мужской ласке, было непохоже. С такой внешностью и фигурой, наверняка недостатка в поклонниках у нее не было. Что же тогда? Ей понравился я – пусть и крепкий, но не очень-то опытный партнер? У нее настали «предпраздничные» дни? Она хочет насытиться сексом перед грядущим половым постом? Задаваясь этими вопросами, я еще не осознавал, что внутренне уже бегу с поля боя, но, к стыду своему, недвижимый и бездыханный… уснул.
19.
Яркая луна и звездное небо хорошо освещали всю центральную часть поселка Солнечный – площадь перед Дворцом культуры. Участники свадьбы громогласно и весело разбредались кто куда. За столами оставалось еще немало народу, но большей части надоело сидение, и она (большая часть народа) теперь гуляла по поселку.
Мы с Ольгой также брели в общем потоке, с кем-то переговариваясь, с кем-то шутя, с кем-то распевая песни «а капелла». Все это было ужасно интересно и познавательно, но единственная мысль сверлила мозг: «Где?». Неудовлетворенная похоть, помноженная на гиперсексуальность студенческого возраста, заставляла меня тщательным образом обозревать окрестности в надежде, что обнаружится уютный уголок для любовных утех. Красные трусики Ольги, лежавшие в заднем кармане джинсов, просто обжигали меня и напоминали – у твоей подружки под юбочкой нет ничего! Поэтому моя рука, лежавшая на талии девушки, невольно опускалась ниже, чтобы наяву и осязательно подтвердить этот факт. Ольга кокетливо возвращала мою руку на пояс, как требовали приличия, хотя, по-моему, всем вокруг было абсолютно по барабану – кто и что вытворяет. Интерес вызывали неординарные действия – например, купание мужиков в одежде. Оказывается, мы добрели до речки, и теперь все желающие, предварительно остограммившись, с разбегу прыгали в воду под душераздирающий визг нетрезвых женщин. Я от ста грамм не отказался, но в воду не прыгнул.
– А где живет Александр? – спросил я бабу, доброхотно разливавшую в рюмки сорокоградусную.
– Какой Александр? Дмитрич, что ли?
– Нет, жених. Нетленный, – уточнил я.
– Дык вона его хата, – указала баба на двухэтажный дом, который стоял в метрах пятидесяти от реки. – Первая квартира у них, по-моему.
Я посмотрел на Ольгу, она кивнула, и мы пошли к Нетленному.
Сашка открыл дверь почти сразу же, но выглядел недовольным:
– Что, тоже негде спать? – проворчал он. В двухкомнатной квартире яблоку было негде упасть. На свадьбу понаехало столько родни, что их уже не знали, куда размещать. Полы обеих комнат были заполнены пожилыми людьми, посапывающими, похрапывающими и издающими другие различные звуки, естественные для человека во сне. Сашка немного нервничал:
– Через десять минут начнется Чемпионат мира по футболу. Как раз наши играют с… – я и забыл, что Сашка фанат спорта. Любого. А футбола – особенно. Он и работал в газете спортивным обозревателем. Но не до такой же степени, чтобы в первую брачную ночь…
– А как же невеста?
– Спит, – ответил Сашка и поглядел на меня удивленно. – Ты о чем? Нам этим самым нельзя заниматься, вредно, ребенка ждем. Давай-ка вместе чемпионат смотреть будем!
– Не, Сандро, мне не до футбола, – честно отказался я.
Он почесал затылок и принял решение:
– Идите к тете Зине и дяде Васе. Они в таком же доме живут соседнем. Квартира – семь.
Что ж, координаты выданы, можно отправляться на ночлег. Но я вдруг представил, что наверняка у тети Зины и дяди Васи ситуация с расселением ближних родственников и недальних гостей аналогичная. А Ольга, это я тоже уже понял, не захочет заниматься любовью в присутствии хотя бы одного постороннего человека. Поэтому, когда во дворе соседнего дома я увидел аккуратно уложенный рядом с невысоким заборчиком стог сена, сразу повел Ольгу в направлении к нему. Не тратя время на разговоры, я повалил ее в стог и стал посыпать поцелуями с неистовством латиноамериканца. Ольга сдалась быстро, заразилась предложенным темпом и темпераментом и приняла самое активное участие в самозабвенных утехах двух полов. Я расстегнул ее блузку и освободил от лифчика, Ольга расстегнула мою рубашку. Юбку она не разрешила снимать, а я спустил джинсы только до колен – в случае чего оденусь быстро! Для нас это не оказалось каким-то неудобством. Мы отыскивали друг на друге источники наслаждения и смаковали их. Мы кувыркались, ласкались, резвились как полугодовалые щенки, иногда замирая в истоме, а иногда весело набрасываясь друг на дружку с поцелуями. Сено перемешалось с нашими телами, где-то кололо, где-то мягко пружинило. Мы закопались в стог почти до середины, и это было здорово! В какой-то момент я нащупал в сене ступни ее ног и стал их целовать, приближаясь сначала к коленям, потом к промежности… услышав Ольгино «Ах!», двинулся выше, облизал пупок, живот, добрался до грудей, остановился на них более подробно, потом впился в ее сочные и сладкие губы. Я поймал себя на мысли, что только теперь до меня дошел полностью смысл строчек прекрасного русского поэта: «С ненаглядной певуньей в стогу ночевал!» В самом, так сказать, прямом и прикладном смысле.
Но ночевать в стогу не пришлось, так как, удовлетворив страсть, наши тела стали остывать, а ночь приближалась к той фазе, когда на траве появляется прохладная роса. Меня и Ольгу стало слегка колотить. Я помог ей надеть лифчик, и мы, приведя себя в порядок, пошли во второй подъезд указанного Сашкой дома. Седьмая квартира в двухэтажке должна быть во втором подъезде.
